Станкевич | страница 42
— То есть, если оно со свечами, то мы потом спать ляжем вместе?
— А что тут такого? Каждая женщина — это жена. А я, ну, давай руку на сердце, Люда: я — лучшая партия! Разве не так? Ну, извини меня, Люд, извини.
— Да уж ты извини меня, Сев…
— Слова назад брать не будешь?
— Не буду.
— Спасибо. Огромное, Люд, спасибо! Ну, вот, хорошо! Все у нас хорошо. А сентябрь уже, слава богу, близко! Пока, дорогая.
— Пока.
«Еще один адрес сегодня, — решил Потемкин, — ведь завтра на смену!» Помедлил: «А, может, напрасно спешу? Подгоняет кто-то? Никто! Может лучше мозгами теперь поработать, подумать? К Мацу ведь неподготовлен был, в результате и выяснил что? Да практически — ноль!» Непокоило-таки его впечатление, не забывалось, что не продумал беседы и получил только то, что пожелал сказать Мац, а не то, что хотел бы услышать Потемкин. А там было, было! Да поезд ушел…
Спешить? Не спешить? Будь привычка, монету бы бросил Потемкин. Да не любил он так, наугад…
А у Людмилы, внутри, глубоко, там где человек не всегда себя слышит и понимает, возбуждалось, как рябь по воде, беспокойство. Сентябрь… Приближается Сева к тому, что б, наконец, получить, свою… свой, в общем, выигрыш.
Что ж, все живут парами, все: кто почаще, кто, может, пореже, имеют близость. Так принято. Это судьба. Такова природа. Кто б удивлялся? Чему? Но Потемкин считал не совсем так, он слышал Людмилу: «На эту тему… Суть понятна, проста — нереализованность».
Ей не хотелось, «ни к свету, ни может, на дно…» с Гриневичем. Все-таки, он ее не добивался, а покупал. Пусть честной монетой, но все же…
Казалось Потемкину, что недалеко уже где-то она — финишная прямая. Азарт потихонечку кровь будоражил. «Хорошо бы, — подумал он, — отпроситься на завтра у ротного!» Железо казалось реально горячим, а за сутки, которые он проведет на маршруте, оно охладеет. Не совсем, скажем так, не фатально, но все же…
— Але! — Потемкин рискнул набрать ротного.
— А, Потемкин! Вот хорошо, что ты позвонил! Станкевич Людмила просит, чтоб ты ей позвонил. Ты слышишь?
— Спасибо. А мне бы на завтрашний день…
— Отпроситься, что-ли?
— Ну, да…
— К ней собираешься, а, Потемкин? Нет! Уйдешь от меня — нагуляешься вволю. Сейчас — никаких. Ты понял?
— Я понял, спасибо.
Свернув размышления о недалеком финише, стараясь забыть разговор с командиром, Потемкин перенастроил себя на реалии дня грядущего, передохнул, и снял телефонную трубку.
— Это Потемкин!
— Спасибо, — голосу, если была в нем попытка скрыть нотки усталости, скрыть их не удалось, — Ну как я могла б не узнать? Кто еще так умеет, как мы, начинать разговор без экивоков и предисловий?