— Почему — развлечения?
— А разве нет? Что, человек сам себя может к «вышке» приговорить? Или отправить на каторгу? А? Ты подумай!
— Подумаю. Но развлечением это считать, вряд ли стоит.
— Хорошо, считай так, а другие — эдак. Сам себя человек каждый день судить может. С целью полного оправдания и реабилитации. А собака — бесхитростна и бессловесна, она и в тюрьму угодить, видишь, может. За Ральфом ты последи, а то, видишь, милиция наша и собак арестовывать может.
Люда над шуткой не посмеялась. Сева подумал и покурил:
— Ну, ладно. Как жизнь, как дела, расскажи? — он хотел подойти, положить руку на талию, на плечо, может быть. Или просто взять в руку ее ладонь, и притиснуть легонько, дружески. Но не решился. Не в первый раз… Да, не в первый уже не решился… М-мм… Ну, ничего, придет скоро все, по другому, — само собой. Придет! Стоит ли, столько выждав, теперь торопить события? Можно накуралесить, и оттолкнуть, вдруг, Людмилу, не дай бог… Столько нормальных вещей человеком теряется по легкомыслию, так ведь?…
— Люд, — пояснил он, — я что про собаку-то? Жизнь, понимаешь, я ж все об этом… Вот, Ральф, например, — это же он карусель закрутил? Которой, я так понимаю, в милиции вовсе не рады!
— Ну, да, Сева, — он! Ну уж точно не я, — ты и сам понимаешь.
— Не ты! Так вот, этот пес, которого повязали — выходит, что как бы за Ральфа, — ответчик! А ты не находишь?
— Нет, я так не нахожу.
— А чего?
— Хотя бы того, что не знаю: а не анекдот ли ты мне рассказал?
— Какой? Про собаку?
— Да.
— Я ж тебе говорю — мой сосед…
— Но еще говорил — анекдот.
— Да если б я врал, это чистая правда! Пса зовут Гросс, — у соседей проверить можешь…
— Сев, да не все они, эти люди такие, как ты говоришь…
— А-а, ты о них? Да, — все солдафоны, Люд! Даже если способен был думать какой человек, — так профессия сделает дело. Профессия, ты ж должна это знать, — наложит свой отпечаток. А как же: милиционер он и должен быть милиционером — Пришибеев, — унтер! Не был таким, так станет. Не ясно?
Люда молча не соглашалась.
— Но у нас с тобой, Люда, пари было честным, Так ведь?
— Честным.
— Сентябрь скоро…
— Сентябрь…
— А: в сентябре у нас будут темы другие. Намного лучше! Все будет лучшее. Ты поняла меня?
— Не совсем, — помолчав, серьезно отозвалась Людмила, — речь шла только о романтическом ужине…
— Ну, ведь со свечами?
— Ну, да, со свечами.
— Ну, так что? Ты разве не понимаешь?…
Люда молчала.
— Ну, как? Я полагал, ты догадываешься и одобряешь… Ждешь даже, может быть… А чего бы нет? Нормально же, а Люд?
