— Гости к Вам приходили часто?
— Нечасто. Я давно не пью, не люблю гостей и пустые праздники! — хозяин уже не скрывал, что теряет терпение.
— А женщины любят праздники…
— Их дело! А к ней приходили подруги. Днем, когда меня нет.
«И только подруги?» — подумал Потемкин. В надежных глубинах воображения, он представлял, как могло быть за кулисами. Не красавец, конечно, хозяин, и не атлет, но взглядом такой вспыхнуть может. И нервы, как видно, — не сталь!
«Есть порог ужаса, в каждом. Шагнул за него, — все, не остановишься! Труп? Ну, уж есть он — пленку назад не смотаешь! Теперь его резать, рубить — но, теперь уже надо!» — знает ли девушка Люда Станкевич, о чем сейчас размышляет Потемкин? Словами ее говорил человек, знающий жизнь не вприглядку и не понаслышке…
Картина есть. Полотна, чтоб ее отразить реально — не находилось. Все мог понять Потемкин, но при этом не знал ничего. Дальше, чем видят глаза, ничего, до сих пор, не видел.
«Никаких, — хотел он спросить, — предположений за это время не появилось? Куда могла пойти Зоя? Нельзя же настолько не знать близкого человека…» Знал — бесполезно, и не спросил.
— Извините, такая служба, — поднялся он.
«Отшить меня вздумал! — видел он очевидное, — Друг мой, напрасно. Не на такого напал!»
«Три дня — срок немалый». Потемкин гулял в тени дворовых деревьев, курил и думал о том, что он за три дня мог бы и замести, и построить едва ли не заново. Мало ли можно успеть за три дня? И даже — четыре! Особенно, если «шагнул за порог», а «пленку назад не смотаешь»!
Жаль, не было в этой квартире Потемкина сразу же, после исчезновения. Но неужели, того, что он заметил сегодня, не видел тот, кто был там в те дни? Опер из настоящих? Не должно быть такого.
Вывод, пока не закончил Потемкин проверку всего, что наметил, считался поспешным. Тем паче — бежать к Евдокимову было бы глупо.
* * *
Терпения Севе Гриневичу не занимать. Этим и отличается от других, человек добросовестный.
— Знаешь, — зашел он к Люде, в хорошем расположении духа, — ну, анекдот! У соседа с пятого этажа, милиция арестовала собаку!
— Надо же! И по какой статье?
— Да не знаю. Ее отпустили, потом. А хозяина — нет. Вместе их повязали.
— А хозяина не отпустили?
— Нет.
— Что ж, у каждого есть своя степень вины.
— Это ты, как философ толкуешь?
— Это доступная философия, Сева, понятная…
— А кто судьи?
— Судьей человек сам себе может быть.
— Как здорово! Я тебя понимаю, но, видишь, собаке не дал бог подобного развлечения!
