Они прошли через весь длинный темноватый коридор и втиснулись в крошечный кабинет Шацкина.
— Располагайся.
Шацкин молчал и как-то уж слишком внимательно разглядывал Рафаэля. Наконец спросил:
— Ну что ты думаешь о Китае, Рафик?
— Если ты, дорогой, собирался ошеломить меня таким вопросом… я еще неважно знаю английский.
— Ага, — хмыкнул Шацкин. — Язык дело поправимое. Ты человек способный, а времени предостаточно.
— Неделя? Две?..
— Да нет же, Рафик! Не на пожар, хотя, конечно, Китай в пламени. Полагаю, месяца два у тебя в запасе. Никак не меньше.
Хитаров соскользнул с края стола, подвинул стул, сел и, поставив локти на стол, вцепился пальцами в свои густые блестящие волосы.
— Я же Китаем не занимался.
— Но у тебя опыт работы в нелегальных условиях.
— Только европейский! А кроме того, партия в Китае легальна. Там немало хороших парней.
— Вот-вот, — чуть прищурил свои карие глаза Шацкин. — Поедешь, встретишься там с Оскаром, привет ему кимовский передашь, глядишь, и он тебе кое-что подскажет. А что касается мастерства конспирации, то кто знает, не пригодится ли оно тебе коли не сегодня, так завтра. Не такие уж мы с тобой повара, чтобы на глазок определить, что варится в этом огромном котле.
— Надолго ехать? — спросил Хитаров.
— Нет, самое большее на год.
— Ну удружил!
— А что, за немцев своих беспокоишься — осиротеют, мол? Уж как-нибудь присмотрим.
Рафаэль засмеялся, блеснув белыми ровными зубами.
— Решение уже принято? — спросил он, сразу посерьезнев.
— Нет. Решить должен ты сам.
— Лазарь, дорогой, помнишь ли ты хоть один случай, когда кто-нибудь из нас отказывался выполнить поручение Коминтерна?
— Нет.
— То-то и оно! Значит, я начинаю подготовку.
— Действуй, Рафик, действуй!
Назавтра Хитаров уже не пришел в ИК КИМа. Намеченный им план подготовки к поездке в Китай требовал по крайней мере четырнадцати часов в день усидчивого многообразного труда.
Он затребовал из публичной библиотеки труды, посвященные Китаю, на русском, немецком и английском языках. Увесистые тома в толстых картонных, под разноцветный мрамор переплетах, с кожаными корешками и поблекшим золотом тисненых букв. Старые книги. Траченные временем, словно прошли они через тысячи нетерпеливых рук.
И все это как добавка к совершенствованию английского языка и, естественно, изучению важнейших документов Коминтерна и КИМа по китайскому вопросу. Четырнадцать часов в сутки оказалось явно недостаточно. Хитаров сократил сон до шести часов, но сохранил ежевечернюю, обязательную в любую погоду, полуторачасовую прогулку по Тверской и Садовому кольцу, чтобы «проветрить мозги».
