ТРИ ПОСЛЕДНИЕ КАПЛИ В ЧАШУ ТЕРПЕНИЯ
В те мартовские иды Тит Ливий был еще подростком. Гражданин Патавия (совр. Падуя) в Северной Италии, он был свидетелем гражданских войн своего времени. Но Ливий пережил эти времена и написал одно из величайших исторических сочинений о Древнем Риме. До нас дошли значительные фрагменты из него, но, к сожалению, из разделов, посвященных Юлию Цезарю, уцелело совсем немного — только конспект, написанный позднее, во времена Римской империи[65]. Однако даже в этом кратком изложении упоминаются важные для нас моменты. Так, можно обнаружить огромные проблемы, относящиеся к связям с общественностью. С ними столкнулся и Цезарь, как раз в тот момент, когда уже был готов приступить к новой роли. Цезарь всегда был образцовым манипулятором и кукловодом, но роль пожизненного диктатора требовала новых сценариев. И в этом плане ни один римский «имиджмейкер», независимо от его мастерства, не мог подать эту его роль таким манером, чтобы не вызвать протеста у той или иной части аудитории.
Сенат удостоил Цезаря высших почестей, но вскоре диктатор столкнулся с главным кошмаром римского политика — завистью и недоброжелательством (invidia). По словам Ливия, общественное мнение обратилось против Цезаря после трех происшествий: в декабре 45 г., в январе 44 г. и в феврале 44 г. И похоже, для некоторых римлян то были три последние капли, переполнившие чашу терпения.
Первое событие датируется, вероятно, декабрем 45 г. или первыми числами 44 г. Сенат присуждал Цезарю одну почесть за другой. Поговаривали, что даже враги Цезаря спешили присоединиться к чествованию, чтобы поставить его в неудобное положение, перегрузив знаками отличия. Только несколько сенаторов голосовали против. Наконец сенат решил преподнести эти почести Цезарю официально. Все как один сенаторы прошествовали к Форуму Цезаря. Консулы и преторы возглавляли процессию, за ними следовали другие должностные лица и сенаторы. Обычно посещаемость на заседаниях сената была низкой, но могло присутствовать 100–200 человек из 800–900. Они были одеты в свои официальные одежды и, несомненно, производили впечатление. За ними следовала большая толпа простолюдинов.
Цезарь восседал перед храмом Венеры Прародительницы. Этикет требовал от него встать и поприветствовать сенаторов, но он этого не сделал. Более того, он пошутил над ними, сказав, что его полномочия должны быть скорее урезаны, чем увеличены. Практически отвергая дар и отказываясь воздать должное высокому социальному положению сенаторов, он оскорблял их, а вместе с ними, как говорили некоторые, — весь римский народ. Сложно сказать, почему Цезарь, чрезвычайно проницательный человек, вел себя подобным образом. Возможно, хотел проверить границы своей власти.
