В источниках можно найти массу комментариев этого происшествия. Есть несколько объяснений, зачем Цезарь мог оскорбить сенаторов, но никто не знает наверняка, было ли то сделано специально. Некоторые утверждают, что инцидент возбудил смертельную ненависть к Цезарю, другие — что он всего лишь послужил заговорщикам главным оправданием. Поведение диктатора позволило его врагам утверждать, будто он желал, чтобы к нему обращались как к царю.
Римляне часто думали о своем правительстве в свете знаменитой формулы SPQR — SENATUS POPULUSQUE ROMANUS, «сенат и народ римский». Происшедшее на Форуме Цезаря создавало стойкое впечатление: Цезарю безразличен сенат, а в следующий раз, вероятно, он отвернется от всего римского народа.
Вторым таким событием стало столкновение Цезаря с двумя народными трибунами 44 г. — Гаем Эпидием Маруллом и Луцием Цезетием Флавом. В январе они обнаружили диадему на голове статуи Цезаря на ораторской трибуне Римского Форума. Кто-то неизвестный возложил ее на это место. Диадема была древнегреческим эквивалентом короны — гораздо более скромным, но всё же однозначным символом единоличной власти. Она выглядела как вышитая белая шелковая лента с бахромой на концах, завязанная узлом на затылке. Марулл и Цезетий сняли диадему и сказали, что, к его чести, Цезарь не нуждается ни в чем подобном. Сам диктатор был разгневан. Ему казалось, что инцидент был подстроен: трибуны организовали появление диадемы, чтобы публично ее снять и тем самым предстать в лучшем свете, в то время как народ будет подозревать Цезаря в стремлении к царской власти. Вскоре после этого, 26 января того же года, ситуация обострилась.
Цезарь шествовал со свитой по Аппиевой дороге, спустившись по узкой тропе от храма Юпитера на Альбанской горе (совр. Монте-Каво), которая возвышается над кристальными водами озера Альбано — к юго-востоку от Рима. Там отмечали старинный ежегодный Латинский праздник (feriae Latinae)[66]. Традиционно это был апрельский праздник, но Цезарь перенес его на январь, потому что весной планировал начать парфянскую войну. Процессия миновала Бовиллы — город, где род Юлиев пустил свои корни еще во времена, предшествующие основанию Рима.
Сенат предоставил Цезарю право вернуться в Рим верхом, как если бы он праздновал небольшой триумф. Когда триумфатор достиг Аппиевых ворот, вокруг него уже собралась толпа. Вдруг кто-то в толпе поприветствовал его как царя: «Ave rex!» («Да здравствует царь!»), — и многие подхватили этот возглас. Цезарь же ответил: «Я Цезарь, а не царь». Остроумие этого ответа в том, что латинское слово
