— Похоже, что напраслину возвели на честного человека, — возвращая письма, сказал Сверстников.
Курочкин вызвал Васильева.
— Как это ты умудрился оклеветать честного человека?
Васильев удивленно поднял брови.
— Я-я оклеветал? К-кого вы имеете в виду?
— Гусева.
— Гусева?
— Вот письма с мест, в один голос их авторы пишут, что вы клеветник.
Васильев без приглашения сел в кресло.
— Я м-мог ошибиться и ошибся бы, если бы п-похвалил Гусева и возвел несправедливые о-обвинения на Кириленко.
— Но вот же письма! — Курочкин бросил письма на стол около Васильева.
— Это т-только письма, а не доказательства.
— Демагог!
Сверстников спросил Васильева:
— Ты хорошо разобрался в деле?
— Н-не сомневаюсь.
Васильев сказал эти слова искренне и убежденно.
— Пиши объяснение, — потребовал Курочкин. Возьми письма, почитай и пиши объяснение.
Через час Васильев положил на стол Курочкина лист бумаги: «В «Откровенности» написано все правильно».
— А где же объяснение? — воскликнул Курочкин.
— Т-тут.
— Мальчишество у тебя не прошло. Я еду слушать лекцию Солнцева, ты тем временем подумай.
«Несерьезный человек, такой запросто подведет — и клади голову на плаху» — с этими мыслями Курочкин поехал в Политехнический музей послушать лекцию Солнцева.
Солнцев хороший оратор, эрудированный, глубокий человек. Аудитория, как всегда, была внимательна к нему. Поаплодировав со всеми, Курочкин ждал Солнцева у выхода из музея. Когда тот появился в дверях, Курочкин сказал:
— Умеете вы подбираться к сердцам людей, так их тронуть, что они сливаются с вашим. Вы куда едете?
— Садитесь, довезу до редакции, — сказал Солнцев. Он не удивился похвале Курочкина — это ему многие говорят.
Солнцев сел рядом с шофером, Курочкин — на заднее сиденье. Он облокотился на переднюю спинку и вполголоса рассказывал всякие истории. Время от времени Солнцев и шофер смеялись. Курочкин тяжело вздохнул.
— Знаете, со статьей «Откровенность» получился прокол.
— Почему? — спросил Солнцев.
— Васильев подвел, натаскал всяких непроверенных фактов. Я не хотел печатать, да вот Сверстников настоял.
— Жаль, — сказал Солнцев. — Статья по духу очень верная, она защищает достоинство советского человека, воюет с наговором, наветом. После XX съезда партии справедливость, доверие — государственная политика. Такими вещами играть нельзя. Жаль, очень жаль. Как это мог Васильев повернуть оружие партии против наших людей, вывернуть все наизнанку?
— Такой человек ради карьеры все сделает, — сказал Курочкин.
