Сняла крошечную комнатенку с пьющими, но тихими соседями. Да и не все из них пили. Несколько семей было вполне обычных.
У меня даже появилась подруга Татьяна — я помогала ей дрессировать и воспитывать ее колли, которую она, предварительно, ухитрилась разбаловать до невозможности, и я стала встречаться с Альбертом. Первая любовь никого не минует — я оказалась не крепче остальных.
Сейчас, вспоминая этого хлыща, я просто не могу понять, чем, ну чем он мог так привлечь меня?! Балованный, привыкший к тому, что он у мамы — свет в окошке, капризный и ленивый. Правда — вполне смазливый, обладающий той юношеской красотой, которая вызывает умиление у стареющих женщин — высокий рост, худощавость, голубые глаза и льняные кудри.
Его мама, высокая тетка, крашеная в цвет «баклажан», Маргарита Владимировна, владелица «бутика» с «эксклюзивной» одеждой на местном рынке, каждый раз брезгливо морщила нос, когда видела нас вместе, но молчала. Почему — я узнала совершенно случайно.
— И не говори, Анжелочка, так все сложно! И за здоровьем нужно следить обязательно, да еще и Бертик сейчас с какой-то шлюшкой связался, я так волнуюсь и переживаю! А мне же совершенно нельзя нервничать, ты же знаешь! Но, ты же понимаешь, у мальчика — потребности… Да-да, ты совершенно права! Кроме того, если будет девочка из хорошей семьи — это такая ответственность! А тут — все проще, аборт оплачу и дело с концом. Ой, все, дорогая, моя очередь…
Этот дивный монолог по телефону я услышала случайно, в местной поликлинике, куда зашла пройти медкомиссию. Очередь в регистратуру была велика, народ стоял в несколько рядов, из пяти окошек работали только три, меня вынесло толпой прямо к вожделенному окошечку через одно от нее. Думаю, кроме меня это слышал еще не один десяток человек. То, что Маргарита Владимировна не заметила моего присутствия было просто везением — толпа колыхнулась еще раз и разделила нас с ней.
Я стояла замерев, боясь, что она повернет голову налево и увидит мое бордовое лицо и полыхающие уши. Мерзко и отвратительно… Я чуть не плакала, но уйти не могла себе позволить — меня брали на работу! На настоящую работу с договором, трудовой книжкой и стажем! И здесь меня снова спасла «маска силы». Я не могла позволить себе уйти из поликлиники, потому поплотнее прижала воображаемую маску к лицу и шагнула к окошку регистратуры.
Удача, конечно, просто небывалая — с работой у нас в городе не слишком все хорошо. А собачий питомник — лучшее, что я только могла придумать.
