Тощая девица лет шестнадцати, с темными длинными волосами и испуганным лицом смотрела мне прямо в глаза, четко повторяя каждое движение. Мешковатая сорочка без рукавов из ветхой фланели доходила до середины икр.
Я зябко поежилась, обхватила себя руками — в комнате было очень холодно, и то же самое сделала девица в зеркале. Я зашипела от боли — то, что мне сперва показалось грязью, покрывающей левое предплечье, на самом деле было широкой подсыхающей ссадиной. Смутно о чем-то догадываясь, задрала повыше сорочку — на левом бедре красовалась такая же подсыхающая рана и десятки косых параллельных царапин спускались почти до щиколотки.
Я отвернулась от зеркала и вернулась в кровать, укуталась в одеяло и попыталась думать. Как ни странно, голова была ясная, но место и тело, в котором я очнулась, четко объясняли мне что это не мой мир. Я нервно хихикнула: «Ну и где мой принц драконов, где моя истинная пара, или, хотя бы маленькая кучка слуг, которые спасут свою королеву от этого свинарника?» Ответов не было…
Немного посидев и согревшись, но совершенно не понимая, что делать, я решилась выглянуть в окно. Накинув на спину одеяло, я неуклюжим коконом двинулась по комнате. Пейзаж за окном был странноватый. Дома был конец лета, а здесь еще, или — уже, местами лежит снег, клочьями покрывая что-то вроде трех могилок. Из-под снега неровными кучками торчали сухие бодылья каких-то растений. Наконец я сообразила, что это не могилы, а просто три заснеженных прямоугольных клумбы. Дальше виднелись резко освещенные силуэты деревьев. Похоже на что-то вроде парка.
Нельзя сказать, что я испытала восторг от попаданства, но все же, наверное, это лучше смерти. Хотя четкого мнения у меня пока не было… А еще вспомнился влажный черный нос Грея, его тускнеющие глаза… Слезы навернулись сами собой.
Еще немного потупив у окна, я решила поискать одежду, однако лунный свет стал тускнеть и через пару минут полностью погас — возможно луна спряталась за тучу. Все же шок от осознания чуждости этого мира был сильнее, чем я думала. Закутавшись в одеяло с головой, просто чтобы согреться, я не заметила, как уснула.
— Элен, Элен…
Кто-то робко пытался стянуть у меня с головы одеяло. Высунув нос наружу, я села, придерживая одеяло у груди. В комнате было светло — похоже, проспала до утра.
Я увидела у кровати худощавого бледного подростка в странной одежде — застиранная белая рубашка с ветхим, местами порванным кружевным жабо, черная суконная курточка, черные же, суконные узкие штанишки чуть ниже колена, грубой вязки чулки и неуклюжие кожаные башмаки на два размера больше, чем нужно.
