«Первая исповедь у Ванечки!» – сообразила старуха, и на душе у нее немного полегчало.
Потом Изольда Матвеевна забралась под епитрахиль и слёзно пробормотала:
– Каюсь! Во всех грехах каюсь!
– Ребенка без спросу взяли? – сурово спросил батюшка.
Изольда Матвеевна всхлипнула.
– Зачем? – еще более строго спросил батюшка.
– Прикипела к нему, – путанно объясняла старуха. – Сердце у меня розовое… Моего сыночка пуповиной задушило…
– Смириться надо было, Изольда, – сердито сказал отец Димитрий. – Смириться, что нет у тебя ни детей, ни внуков.
– Так одиночество гложет! – горько разрыдалась Изольда Матвеевна.
– С Богом никто не одинок. – Батюшка вздохнул о чем-то своем. – Каешься?
– Нет, не каюсь! – в слезах крикнула старуха. – Еще раз так же бы поступила!
***
– Ничего, сейчас всенощная закончится – поедем, – сказал отец Димитрий.
Всенощная завершилась в полночь. Ванечка был весел и грыз кусок монастырского черного хлеба. «Газель» завели, и их повезли в темноте по ухабам.
Изольда Матвеевна настойчиво просила батюшку:
– Вы за рулем-то не молчите, а просите Богородицу, чтобы наше дело успешно закончилось.
Отец Димитрий затянул Акафист Божьей Матери, а старуха по памяти ему подвывала.
Тут Ванечка дернул старуху за рукав и прошептал:
– Я батюшкой стану, когда вырасту.
Приехали около двух. Вопреки ожиданиям, Ванечкиного отца во дворе не было, зато стояла машина с мигалкой и Иван Сергеевич проводил следственные мероприятия.
– Вот и пропажа! – вздохнул он, увидев Ванечку. И обратился к Изольде Матвеевне: – На вас заявление написали о краже ребенка.
Изольда Матвеевна, кряхтя, взялась за веник. Она даже себе не могла признаться, что изрядно струхнула, и теперь пыталась отвлечься уборкой.
«Как ни крути, а жизнь моя закончится в лагерях: либо в тюрьму упекут, либо в интернат. Тут даже свой участковый не поможет. Дожила!»
Она наклонилась поднять бумажку с пола, и тут ей в голову «жахнуло»: под черепом стало горячо, и Изольда Матвеевна, осознав, что не может пошевелить ни правой рукой ни правой ногой, тяжело завалилась на пол.
Сколько она лежала, неизвестно. Голодная кошка кричала на весь дом. Вдруг она, скорее, почувствовала, чем услышала поворот ключа в замке. В квартиру вошел Ванечка с мятым пакетиком «Вискаса» в руке.
Кошка выбежала в открытую дверь и скрылась в неизвестном направлении.
Увидев лежащую Изольду Матвеевну, Ванечка заревел, некрасиво разинув рот, и бросился вниз с криками:
– Папа! Папа!
