Я обрушиваюсь вниз, из меня вышибает дух, но, стиснув зубы, я снова бью крыльями. И снова. И снова, разворачиваясь в воздухе.
Причудливые крылья поднимают меня вверх в горячих потоках и водоворотах. Краем глаза вижу уплывающие вниз мечи, а потом они и вовсе теряются в пространстве этой реальности. В дрожащем от жара воздухе по кровавому небу плывет искореженный остров, вокруг которого носятся пылающие, кричащие птицы. Я лечу им навстречу, хлопая крыльями, как хлыстами.
Птицы направляются ко мне.
Резко останавливаюсь, но уже слишком поздно. Они сбиваются в единый поток и устремляются ко мне, машут крыльями, корчатся и вопят, сгорая заживо. Я прикрываюсь руками.
Сначала меня бьет потоком горячего воздуха, а потом набрасывается огненная буря безумных когтей и клювов. Они увечат и раздирают плоть, толкая меня вниз, словно могут спастись сами, только убив меня. Мне с трудом удается шевелить крыльями в этой стае. Пылающие перья мечутся вокруг, душат меня, взревывая, словно сотни паяльных ламп.
Меня сотрясает озноб, когда я замечаю в птичьих клювах человеческие языки. Лютые воспоминания вторгаются в мой разум, и мне становится ужасающе ясно: вырывающиеся из птичьих глоток вопли – не игра воображения.
Приглушенные крики девушки, доносящиеся из-за двери, к которой я приближаюсь со страхом и одновременно бешенством. Визг моих братьев, когда я кромсаю их тела мясницким ножом. Вой сокамерников в оранжевых комбинезонах, когда я разбиваю их лица покрытыми коростой кулаками. Бессильные вопли из моего собственного рта, когда электрические разряды проносятся по телу, пока я кладу кирпичи окровавленными, дрожащими пальцами. Отчаянные, медленно нарастающие рыдания девушек, которых держат солдаты, пока меня ведут по стыковочному мосту.
Как один-единственный человек мог услышать такое количество разнообразных криков?
И это далеко не всё. Их больше, гораздо больше. Слишком много, чтобы выдержать. Бесчисленные звуки и воспоминания атакуют меня через птиц, вспахивая мою душу, побуждая нырнуть головой вперед в море огня, лишь бы избавиться от этих мучений.
Но я-то тут при чем? Это не мои воспоминания. Я бы сошла с ума, будь это моей жизнью.
Я не обязана с этим жить. Как только убью пилота, я буду свободна.
Завопив сама, я прорываюсь сквозь стаю птиц и снова набираю высоту, устремляясь в сторону острова.
Когда я наконец приземляюсь, он уже там – парень, которого я должна убить. Он сидит на краю, на нем пепельно-серый халат. Я не помню, кто он, но нечто в его облике, в длинных волосах, подвязанных пунцовым лоскутом, заставляет меня притормозить. Тут что-то не так. Но я все равно подкрадываюсь к нему. Или он, или я. Выжить может только один.
