«Люди должны видеть, — объяснил он Нордау, — в этом конгрессе нечто высокое и торжественное».
И все же внешние атрибуты вызвали насмешки. Церемония открытия выглядела слишком театрально — была разыграна написанная Герцлем инсценировка. Когда 29 августа 1837 года, воскресным утром, делегаты впервые собрались в зале заседаний, ярусы были переполнены зрителями, которые не хотели пропустить представление под названием «еврейский конгресс». Специальные корреспонденты самых известных европейских и неевропейских газет заняли места в зале. Все с напряженным вниманием ожидали официального открытия.
После несколько пространного вступительного слова старейшего делегата Липпе на трибуну поднялся Герцль. Все глаза были устремлены на него. Приветственные выкрики сотрясали зал. Гремели рукоплескания, люди размахивали платками. Воодушевление этого момента до сих пор ясно ощущается в рассказах очевидцев.
«Это был уже не элегантный доктор Герцль из Вены, — говорится в воспоминаниях писателя Бона Алии, — но восставший из гроба царственный отпрыск Давида, который предстал пред нами прекрасный и величавый, взлелеянный фантазиями и легендами». Еще более выразительно свидетельство Майера-Эбнера из Черновцов, который пишет в своих воспоминаниях: «Когда я увидел его совершенную красоту, когда я заглянул в его глаза, в которых, как мне казалось, таилась некая мистическая тайна, — душа моя возликовала. Это ОН, долгожданный, бесконечно любимый, помазанник Господень, Мессия!»
Герцль впервые выступал перед общественностью. Он начал свою речь словами: «Мы хотим заложить краеугольный камень в основание дома, который когда-нибудь даст приют еврейской нации». Сдержанными и емкими словами он обрисовал свои представления о сионизме, говорил о положении евреев и апеллировал к чувству еврейской взаимосвязанности. Сионизм, как он разъяснил напряженно и внимательно слушавшим делегатам, станет инструментом для решения еврейского вопроса. В этой связи была произнесена приподнятым тоном так часто цитировавшаяся впоследствии фраза: «Сионизм — это возвращение к еврейству еще до возвращения евреев на родину». И далее: необходима крепкая организация, ибо «организация — это доказательство разумности движения». Чтобы предупредить опасения, что создается всего лишь новая международная организация, которая, как и многие другие, будет бездействовать, Герцль заявил: «Мы, сионисты, для решения еврейского вопроса желали бы не международного союза, а международной дискуссии… Я имею в виду не сговор, не тайные интриги и окольные пути, а откровенное обсуждение под постоянным и полным контролем общественного мнения». Свое обращение Герцль завершил словами:
