Билтморскую программу сразу же под держало несионистское крыло Еврейского агентства, в декабре 1944-го она была одобрена Собранием депутатов ишува — и вплоть до создания в 1948 году государства Израиль оставалась путевой звездой сионистского движения.
Бен-Гуриона часто упрекали в том, что в течение своей жизни он неоднократно менял свои взгляды, и приводили наиболее яркие примеры его политических трансформаций: в Первую мировую войну он ратовал за оттоманизацию и создание еврейского легиона в турецкой армии — затем, передумав, принял активное участие в организации американского еврейского батальона, сражающегося в составе британцев; в молодости переболел марксизмом, безудержным восхвалением Ленина и большевиков, которым подражал — затем в его мышлении возобладал национально-государственный подход, и он отказался безоговорочно поддерживать Кремль; сначала он был сторонником умеренных действий — позднее стал «активистом», готовым к радикальным поступкам. Эволюция его взглядов привела к принятию Билтморской программы. Ревизионисты грустно шутили, отмечая его способность эволюционировать и оставаться в рамках новой эволюции «твердолобым догматиком», что он постоянно опаздывает лет этак на пять.
Но, какой бы критике ни подвергали Бен-Гуриона его политические оппоненты и близкие друзья (почти со всеми к старости он умудрился переругаться), Билтморская программа, принятая по его инициативе в разгар войны, ознаменовала новый этап в сионистском движении — борьбу за создание еврейского государства. Война делала невозможным ее немедленную реализацию — Билтморская программа должна была еще выдержать испытание временем.
Но придет час, и в сионистском движении имя Бен-Гуриона будет поставлено рядом с именем Теодора Герцля. А историки сионизма так озаглавят этапы, предшествующие возрождению государства Израиль: первый — от Базельской программы до декларации Бальфура и мандата Лиги Наций, второй — от декларации Бальфура до Билтморской программы, и третий — от Билтморской программы до провозглашения государства Израиль. Голда Меир вспоминала в своих мемуарах, что первым, кто сформулировал срочную необходимость потребовать создания после войны еврейского государства, был Берл Кацнельсон (она «забыла», что задолго до Кацнельсона об этом неустанно твердил Жаботинский). Впрочем, не имеет значения, кто первым произнес «государство»: публично перед всем миром эту цель огласил Бен-Гурион. Он яростно боролся за ее утверждение и добился того, что Билтморская программа стала определять действия сионистской организации — и поэтому только с его именем она ассоциировалась у его современников: и друзей, и врагов.
