. 25 декабря генеральша изложила свой разговор с упомянутым выше членом Временного управления казенных железных дорог от Министерства путей сообщения Ивановым. Собеседник Богданович указал на активную роль Витте в совместных с Филипповым интригах против Кривошеина
[335].
Симптоматично, что в интриге против Кривошеина Витте объединился с министром юстиции Муравьёвым. Победоносцев в письме к Сергею Александровичу от 17 декабря со ссылкой именно на обоих министров сообщал адресату, что имеется «немало» дел, свидетельствующих о коррумпированности Кривошеина[336]. У Муравьёва был собственный интерес в дискредитации Кривошеина. Министр юстиции рассчитывал через скандал вокруг главы МПС повести наступление на Дурново, причастного к обустройству карьеры ростовского выходца, с прицелом самому занять его место. Да и Витте, похоже, был не прочь освободиться от ходатая за его женитьбу на Лисаневич перед покойным государем. К тому же и Витте, и Муравьёву мешала влиятельность министра внутренних дел.
По оценке А. Н. Мосолова, Дурново к концу эпохи Александра III «пользовался, благодаря своей тонкости и ровному характеру, преобладающим влиянием у государя и значением среди министров». Такое положение дел задевало «многих честолюбивых людей». Поэтому на протяжении первого года царствования Николая II «политика их была направлена к тому, чтобы сломить и устранить» министра внутренних дел. Больше других под Дурново «подкапывались» Витте и Муравьёв. В этом смысле их борьба против Кривошеина не имела самодовлеющего значения. Министра путей сообщения разоблачали именно как «креатуру Дурново».
Одновременно справедливым выглядело и обратное заключение: что министр внутренних дел «нажил себе много врагов» из-за патронировавшегося им Кривошеина[337]. Фамилии Дурново и Кривошеина начали произноситься вместе уже тогда, когда слухи о грядущей отставке министра путей сообщения еще только набирали силу[338]. О намерении Муравьёва занять кресло Дурново сообщила в дневниковой записи за 30 ноября Богданович. Этот слух ей передала жена Л. Д. Бутовского, чиновника особых поручений при столичном градоначальнике. О том же самом говорил генералу Богдановичу, мужу хозяйки салона и автора дневника, Каханов. По поводу возможной замены Дурново на Муравьёва передавали слова, якобы сказанные императором, «qu’il vent en tout ressembler a son pere et qu’il fera ce qu’a fait son pere a son avenement, il changera tons les ministres» («что он хочет во всем походить на отца и что он сделает то же самое, что сделал его отец в начале своего царствования, то есть поменяет всех министров»,
