.
Можно с достаточной степенью уверенности предположить, что здесь речь идет о некоем доверительном разговоре, состоявшемся между женихом и невестой, в котором Николай признался Алисе в своих прежних отношениях с Матильдой Кшесинской, – факт, упоминающийся во многих источниках. Подобный разговор подтверждает правоту приведенного выше мнения издателей сборника «Великая княгиня Елисавета Феодоровна и император Николай II. Документы и материалы (1884–1909 гг.)» о том, что именно во время этого пребывания цесаревича за границей вместе с его невестой их отношения стали гораздо более доверительными. Для полноты реконструкции того, как развивалось чувство невесты к жениху после сделанного им признания, следует проанализировать хотя бы несколько последующих вставок, сделанных принцессой в дневник цесаревича. Так, следующей интерполяцией (в записи за 9 июля) является отрывок из напечатанного в 1875 г. стихотворения английского драматурга и поэта Бенджамина Чарльза Стивенсона к песне «Let Me Dream Again» («Верни мне сон»). Этот фрагмент, прочитанный вслед за предыдущей интерполяцией, выглядит буквально ее поэтической иллюстрацией, в которой метафорически – через образы времени, боя башенных часов и поцелуя – иллюстрируется состоявшийся между женихом и невестой откровенный разговор:
На колокольне бой часов раздался,
На мимолетность часа откликался.
До времени, что ускользает мимо, нет им дела.
Оно уходит прочь, и лишь любовь еще не улетела.
И поцелуй его на влажном лбу остался,
О, только бы сейчас со мной он не расстался.
Коль это сон, то больно будет пробужденье.
Нет, не буди меня, верни мне сон скорей
[251].
Тема воздействия на переживаемые в настоящий момент чувства прежних привязанностей кого-то из влюбленных повторяется в одной из последующих вставок – цитате, оказавшейся затем включенной в дневниковую запись за 14 июля. На этот раз Алиса процитировала строчки из стихотворения тоже английского поэта – Томаса Парнелла – «The Vigil of Venus» («Вигилия Венеры»). Перевод фрагмента из Парнелла дан в берлинском издании, однако он нуждается не только в уточнении, но и дополнении. В нем опущен важный момент – своего рода диалог, в который вступила принцесса с только что занесенными ею на страницы дневника цесаревича словами. После строчек Парнелла: «Ныне же пусть любят те, которые еще никогда не любили; те же, которые любили всегда, пусть ныне полюбят вдвойне», – имеется приписка (уже от лица Алисы и тоже по-английски): «Да»
