.
Вел. кн. Николай Михайлович был практически очевидцем всего того, что происходило 20 октября возле царя, так как находился либо в его комнате, либо рядом с ней – по его собственным словам, он «оставался, как прикованный, у дверей», «отворял неоднократно двери, оставаясь почти безотлучно на том же месте»[98]. Мемуарист, ссылаясь на чьи-то слова, сообщил, что утром 20 октября император «изъявил желание видеть отца Иоанна Кронштадтского, который в то время совершал где-то обедню в окрестностях Ялты». Священник «прибыл без десяти минут двенадцать и тотчас же был допущен к умирающему». Он «совершил краткую молитву и взял руку царя в свою. “Мне это приятно”, – сказал государь, а немного позже: “Вы святой человек”. О. Иоанн попросил его величество помазать некоторые части его тела святым елеем, на что последовало согласие, а после этого государь предложил отцу Иоанну отдохнуть и что он его еще позовет. О. Иоанн, взявши голову больного в свои руки, сказал: “Прости, царь” (т. е. “прощай, царь”), – и вышел из комнаты, совершив еще краткую молитву в одной из соседних комнат» [99].
То есть двое не связанных друг с другом мемуаристов – Джунковский и вел. кн. Николай Михайлович – сообщили, что пастырь держал голову умиравшего царя, а Вельяминов пропустил эту деталь. Зато и Вельяминов, и великий князь указали на то, что император дал понять священнику, чтобы тот оставил его, в то время как Джунковский прямо об этом ничего не сказал.
По-видимому, в данном случае все трое правы – протоиерей покинул дворец за какое-то время до кончины императора. Свидетельства указанных мемуаристов о последних часах жизни Александра III вызывают доверие еще и потому, что все трое буквально слово в слово воспроизвели разговор Александра III с Вельяминовым, который состоялся после ухода о. Иоанна и где-то примерно за час до кончины императора. Когда Вельяминов стал массировать царю ноги, что несколько облегчало его страдания, а все остальные вышли из комнаты, чтобы не мешать выполнять эту процедуру и не смущать больного, государь сказал врачу: «Видно, профессора меня уже оставили, а вы, Николай Александрович, еще со мной возитесь по вашей доброте сердечной»[100].
Джунковский передал тот же самый разговор, снабдив его некоторыми подробностями, пропущенными Вельяминовым: «В половине второго вошел профессор Вельяминов. Государь взглянул на него и сказал: “А профессора уж от меня отказались?” – и, посмотрев на него пристально, прибавил: “Только вы не теряете надежды”. Вельяминов ответил, что положение не так плохо, что все профессора рядом и тоже не теряют надежды. Императрица тоже все успокаивала (то есть в изложении Джунковского разговор происходил не с глазу на глаз, а в присутствии Марии Федоровны. –
