Внутреннее положение России действительно отличалось хаотичностью. Существовавшие до сих пор правительственный аппарат и провинциальная администрация развалились, а экономика, естественное развитие которой было прервано войной, полностью разладилась. Новые руководители повсеместно нуждались в специалистах. Бесчисленные банды орудовали в больших городах, занимаясь грабежом и разбоем. Запад страны был в руках немцев. На Северном Кавказе и на Дону возникали первые антибольшевистские боевые формирования.
На подобную ситуацию, сложившуюся в стране, Ленин ответил грубым насилием. Уже 27 октября была ограничена свобода прессы и запрещены некоторые социалистические газеты, в том числе органы печати Плеханова, Горького и других. 7 декабря была создана ЧК, и осуществляемый ею террор Ленин рассматривал как неотъемлемый элемент большевистской государственной практики. Если в дискуссиях раннего периода с народниками и социал-революционерами он отрицал индивидуальный террор, то теперь считал необходимым подчеркнуть, что индивидуальный террор, разумеется, следует отвергать, но не принципиально, а лишь по соображениям целесообразности; тот, кто так поступает, достоин насмешки и презрения. Управление теперь должно осуществляться с еще большей строгостью и твердостью, чем во времена царизма. «Что Вы хотите, — однажды сказал он Горькому, который заговорил с ним об этом, — возможна ли вообще человечность в такой неслыханно ожесточенной борьбе? Была бы здесь уместна мягкость или великодушие? Европа блокирует нас, помощь, ожидавшаяся со стороны европейского пролетариата, отсутствует — а мы? Разве мы не должны защищаться и бороться?..» «Когда-нибудь, — заявил он в другой раз, — жестокость нашей жизни, к которой нас принуждают обстоятельства, будет понята и оправдана». Характерно, что террор коснулся отнюдь не только ненавистного высшего общества, но и всех слоев населения; число жертв исчисляется десятками тысяч. Буржуазные партии были запрещены, их лидеры объявлены вне закона, частью арестованы, частью убиты.
Может показаться, что Ленин систематически поощрял ликвидацию какого бы то ни было порядка и отрицание любых ценностей, подстегивая низменные инстинкты масс — например, когда с помощью заимствованной у Маркса формулы «грабь награбленное» призывал к самопомощи и этим открывал возможности для поджогов, убийств и налетов. Пусть аппарат террора находит оправдание в борьбе с антибольшевистскими, в основе своей анархистскими бандами: практически представляется, что Ленин воистину воздвиг трон Бакунину, как считалось в апреле 1917 года. Вопрос состоял в том, насколько удастся вновь совладать с этой анархией. Или же ее формы были вообще неотличимы от практических последствий диктатуры пролетариата как перехода к бесклассовому обществу?
