С остатком отряда начальник стражи поскакал к пристани. От пристани уже отходил рыболовный баркас, на нём поднимали парус. Попытка его остановить успехом не увенчалась. Несколько стрел, пущенных с баркаса, ранили двух воинов и свалили трёх лошадей. Тогда начальник стражи приказал отыскать сторожевую галеру. Через час галера отошла от пристани, набитая легионерами вспомогательных отрядов. Началась многочасовая гонка преследования. При малом ветре галера имела преимущества, и старшина, направляя баркас к берегам Галлии, уже понимал, что будет перехвачен раньше, чем ему удастся достичь желанных берегов.
Через несколько часов галера подошла на расстояние полёта стрелы, и с её бортов начался интенсивный обстрел баркаса. Галера пошла наперерез, надеясь сблизиться на расстояние броска абордажных крючьев. Неискушённые в морских боях воины вспомогательной пехоты ринулись было в атаку, но остановились, увидев, как выкосили ножами иудеи два первых ряда атакующих. Возникло замешательство. Раздался голос старшины:
— Игемон, неужели ты думаешь, что получишь Ма-нассия живым? Ты же бывалый человек, и тебе не годится так решать дело. Если мы проиграем, я перережу горло этому парню: никакого выкупа вам не видать. Поэтому прежде хорошо подумай.
— Предлагаю известный всему миру способ обмена: вы передаёте нам Манассия, я отпускаю вас живыми, — прокричал в ответ начальник стражи.
— Какие же гарантии мы будем иметь после передачи Манассия?
— Мое личное слово, — несколько напыщенно, но искренне ответил начальник стражи.
— Не надо делать из нас детей, — громко говорил старшина. — На горизонте видны берега Галлии. Там, на берегу, в условиях, обеспечивающих нам свободу, вы получите Манассия.
Начальник стражи дал согласие, и оба судна двинулись к видневшейся на горизонте полоске земли.
С обеих судов люди высадились на землю. Старшина, заняв позицию, позволяющую беспрепятственно уйти на восток, передал пленника четырем римлянам, подошедшим на оговорённое расстояние. С римской стороны никаких попыток нарушить соглашение не предпринималось — все помнили о ножах иудеев.
Расставшись с Манассием, с римлянами, старшина повёл товарищей на восток по причудливо извивающейся дороге. Откуда было знать старшине, что дорога через некоторое время вновь приблизится к побережью, а начальник стражи не простит пережитого позора. И когда старшина падал на землю с пилумом в сердце, сознание высветило последнюю мысль:
