“Знакомьтесь, — с преувеличенной радостью представил их Искандер. — Это мои старшие. Поздоровайтесь, дети, с моим дорогим другом Колей Огаревым. Он мне больше, чем друг, он мне брат! И с его женой, Натальей Алексеевной. — Саша шаркнул ногой, Тата сделала реверанс. — А это Оленька, моя бедная крошка”.
“Перестань плакать, крошка, теперь я стану тебе мамой, — простерла к ней руки Наталья Алексеевна. — Иди ко мне, я тебя поцелую”. И сделала шаг к Оленьке. Та отшатнулась, прижалась к ноге Мальвиды и вцепилась в ее юбку. И даже изогнула спинку, как сердитая кошка — вот-вот зашипит!
“Надеюсь, ваша гувернантка не станет настраивать детей против меня?” — угрожающе спросила Натали.
“Пойдемте перекусим, а потом слуги внесут наверх ваши чемоданы! — заторопился Искандер — Вам надо освежиться с дороги”. Все трое отправились в столовую, Саша и Тата за ними, а Оленька уперлась — ухватилась пальчиками за балюстраду лестничных перил и ни с места. Мальвиде и самой не хотелось идти за этой враждебной Натали, но Искандер через минуту выглянул в коридор: “Почему вы застряли? Мы вас ждем”.
Мальвида с трудом разомкнула оленькины нежные пальчики и покрыла их поцелуями: “Не бойся, девочка, я буду рядом с тобой. Пойдем к папе”. Оленька неохотно повиновалась, повторяя по дороге: “Не хочу, что она будет мамой!” Их обогнал Франсуа с подносом, на котором громоздились тарелки с бутербродами, какие только он умел создавать: слои холодного мяса перемежались слоями сыра и ломтиками огурцов, промазанных майонезом. Франсуа снял с подноса особенно аппетитный бутерброд на булочке и протянул Оленьке: “Возьми, твой любимый”. Но Оленька в ответ отшвырнула бутерброд: “Ничего не стану есть, пока она не уедет!” Франсуа не рассердился, он погладил Оленьку по голове и проговорил по-французски: “Беда! Беда!”
Вслед за Франсуа они вошли в столовую — все уже сидели вокруг стола, горничная Ганна разливала чай. Мальвида направилась к своему привычному месту у окна, рядом с Искандером.
“Как? — закричала Наталья Алексеевна. — Гувернантка будет сидеть с нами за одним столом? Ведь мы хотели говорить о нашем, интимном!”
Мальвида вскочила со стула, будто ее ошпарили кипятком, и шарахнулась прочь из комнаты. Оленька, рыдая, припустила за ней, повторяя по-русски: “Подожди! И я с тобой!”
Последнее, что услышала Мальвида, выбегая, был удивленный вопрос Натали: “Она что, понимает по-русски?”
