Однако ничего не помогало — либеральные тенденции в верхах продолжали нарастать. Планировавшиеся правительством в начале 1881 года меры — легализация студенческих сходок и корпоративных прав студентов, введение судебного преследования органов печати вместо административного — должны были, как прекрасно понимал Победоносцев, подготовить почву для введения «конституции» и, естественно, вызывали его резкий протест. Ссылка на то, что они лишь закрепили бы уже укоренившиеся в общественной жизни объективные явления, нисколько на обер-прокурора не действовала. Сам факт зарождения и развития в общественном укладе новых явлений вовсе не должен был служить основанием для пересмотра правительственной политики. «Есть запахи, — писал Победоносцев Тютчевой, — коих ни за что на свете перенесть невозможно. Есть идеи и стремления, коих невозможно признать. А с этой (либеральной. — А. П.) точки зрения нет ничего невозможного, ничего отрицаемого — со всем можно примириться». Противостояние консервативного сановника с либералами приняло в эти дни особенно острые формы, а сам он придавал своей борьбе значение едва ли не религиозной миссии. «Поймите, — взывал он (по его собственным словам) к Лорис-Меликову, — что я в положении верующего, который не может сойтись с идолопоклонниками. Вы все… поклоняетесь идолам разной свободы»>{240}.
К этому времени достигла апогея крайняя, доходившая едва ли не до ненависти, неприязнь Победоносцева к Царю-освободителю, от которого он уже не ожидал никаких полезных для России мер. «Нас тянет это роковое царствование, — писал обер-прокурор Е. Ф. Тютчевой, — тянет роковым падением в какую-то бездну, прости Боже этому человеку — он не ведал, что творит, и теперь еще менее ведает… Судьбы Божии послали его нам на беду России. Даже все здоровые инстинкты самосохранения иссякли в нем; остались инстинкты тупого властолюбия и чувственности. Мне больно и стыдно, мне претит смотреть на него, и я чувствую, что он меня не любит и не доверяет мне»>{241}. Чувства его не обманули. Александр II, по воспоминаниям Лорис-Меликова, действительно не любил Победоносцева, называл его ханжой и обскурантом и с большой неохотой согласился назначить его на пост обер-прокурора>{242}. К концу февраля 1881 года противостояние бывшего воспитателя наследника престола с правительственными либералами приобрело предельно острые формы. В обществе и правительстве сложилась крайне напряженная обстановка, развязкой которой стала гибель Александра II 1 марта.
