Сам же бывший наставник наследника поначалу воспринимал деятельность новоявленного диктатора достаточно благосклонно, видя в нем воплощение «сильной личности», способной решительными мерами подавить крамолу. Отношение начало меняться после того, как выяснилось, что генерал задумал изменить направление правительственной политики, намереваясь сочетать репрессии против революционеров с отдельными уступками «благомыслящим» слоям общества, апогеем которых должно было стать введение в России представительства. Подобная политика в глазах Победоносцева была совершенно недопустима, и борьба против Лорис-Меликова стала с конца 1880 года важнейшим направлением его правительственной деятельности.
Введение в России представительства, по мнению обер-прокурора, было мерой совершенно абсурдной и не только не положило бы конец кризису, но и довело бы его до предельной остроты. Он считал, что сторонники либеральных мер, вместо того чтобы заботиться об укреплении дисциплины, собирались «пустить куда-то — в свободное пространство — в так называемое общество важнейшие функции государственной власти»>{238}. Не находя разумного объяснения появлению подобных проектов, Победоносцев делал вывод, что на ключевые посты в правительстве проникли изменники, которые исподволь готовят крушение государства. Измена, по его мнению, свила гнездо в святая святых государственного аппарата — Третьем отделении Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Изменником он считал и великого князя Константина Николаевича. «Все простые русские люди, — написал Победоносцев Александру Александровичу уже после 1 марта, — говорят со страхом и ужасом о Мраморном дворце (резиденции Константина. — А. 77.). Мысль эта вкоренилась в народе»>{239}.
Обер-прокурор отчаянно, используя все доступные средства, пытался предотвратить нарастание неприемлемых для него тенденций в правительственной политике. Его помощником в этом деле оказался М. Н. Катков — редактор-издатель газеты «Московские новости» и журнала «Русский вестник», один из лидеров консервативной журналистики. Крайне негативно относившийся к периодической печати в целом и уж тем более отрицавший за ней право вмешиваться в политические вопросы, Победоносцев в данном случае счел возможным опереться на поддержку Каткова, активно (хотя и тайно) поощряя кампанию, которую тот вел против либеральных тенденций в верхах. Он детально информировал московского публициста обо всех перипетиях внутриправительственной борьбы, содержании проводившихся совещаний и своих беседах с министрами, сообщал о готовившихся правительством мерах. Своеобразным каналом связи с консервативной Москвой — с тем же Катковым, а также с И. С. Аксаковым — служили, видимо, письма Победоносцева Е. Ф. Тютчевой, которые именно в это время становятся особенно подробными и резкими.
