.
Уже в это время в выступлениях Победоносцева звучали мессианские нотки, которые станут характерными для него впоследствии, когда он будет воспринимать свою деятельность как непрерывное самопожертвование в служении высшим началам. Приходится, писал он брату Александру о своих речах в Государственном совете, «вести борьбу упорную и крепкую… возвращаешься измученный и уже не в силах… ни с кем говорить от нервного истощения»>{195}.
Мессианство в речах будущего обер-прокурора услышали и его оппоненты, разумеется, придав ему отрицательный смысл. Победоносцев «выступил с своим многоглагольствованием в смысле историческом», «семинарски витийствовал, конечно, в смысле ретроградном», «говорил средневековым языком» — так оценили его выступления в Государственном совете либеральные министры Дмитрий Алексеевич Милютин и Петр Александрович Валуев. Постепенно в правительстве всё более отчетливо формировалось представление о Победоносцеве как политике, исповедующем консервативные взгляды и всячески стремящемся провести их в жизнь. И, разумеется, важнейшим инструментом реализации этих воззрений стало воздействие на наследника престола.
В декабре 1866 года правовед в дополнение к преподаванию цесаревичу Александру начал заниматься с его женой Марией Федоровной — урожденной датской принцессой Дагмар, которая первоначально была просватана за цесаревича Николая, но после его безвременной кончины стала невестой, а затем и женой его младшего брата. Предметом занятий стала русская история, которая вовсе не была его специальностью. «Но тут, видно, не в специальности дело», — многозначительно писал Победоносцев Е. Ф. Тютчевой. Ему было поручено подготовить великую княгиню к поездке в Первопрестольную в духе тех идей, которые имели хождение в консервативных кругах, «чтобы Цесаревна въехала в Москву… с живым чувством интереса… к ее древностям и ее святыням… чтобы она полюбила Москву»>{196}.
Рассуждения об историческом значении старой столицы не раз звучали в переписке будущего обер-прокурора с августейшим учеником. Один из первых значимых эпизодов, касавшихся этой темы, был связан с событиями, разворачивавшимися после смерти митрополита Филарета (Дроздова) в ноябре 1867 года. Знаменитый иерарх, занимавший московскую кафедру более полувека, воспринимался многими современниками как символ церковного консерватизма. Победоносцев считал критически важным, чтобы на похоронах митрополита, служившего воплощением единства Церкви и государства, присутствовал царь или его старший сын. «Весь народ считает погребение Филарета делом всенародным, — писал наставник Александру Александровичу, — он ждет и жаждет приезда в Москву государя». В отсутствие царя, считал он, «лучшим удовлетворением народных желаний было бы присутствие Вашего Высочества. Оно засвидетельствовало бы пред всеми полноту участия, принимаемого царским семейством в народной и государственной утрате, и заставило бы сердце народное забиться еще сильнее любовью к государю и к Вам»
