.
Пожалуй, наибольшее негодование из всех институтов современного общества вызывала у Победоносцева периодическая печать — именно потому, что была способна быстро оказать воздействие на значительные массы населения, самим фактом своего существования тревожила умственный покой «простого человека» и прививала ему нездоровую тягу к рассуждениям о политических вопросах. Наивно думать, заявлял Константин Петрович, что печать отражает общественное мнение; нет, она активно формирует его «под себя», подвергая разного рода манипуляциям. С появлением массовой прессы, полагал он, весьма широкий круг людей получил возможность доступа к рычагам идеологического воздействия на общество, однако из-за доминирования в человеческой натуре негативных начал большинство самозваных «властителей дум» использовали эту возможность во зло. «Любой уличный проходимец, — с возмущением писал Победоносцев, — любой болтун из непризнанных гениев, любой искатель гешефта может, имея свои или достав для наживы и спекуляции чужие деньги, основать газету, хотя бы большую, собрать около себя по первому кличу толпу писак… и он может с завтрашнего дня стать в положение власти, судящей всех и каждого, действовать на министров и правителей, на искусство и литературу, на биржу и промышленность»>{111}. В этих условиях власть просто не могла самоустраниться, в ее обязанности входило осуществление попечения над простыми людьми: «охранять «малых сих», верующих в нее, т. е. многомиллионный народ, от яда и соблазна»>{112}.
Фактически все институты современного общества, с точки зрения Победоносцева, оказывались тотально испорченными, в чем нельзя не увидеть опрощенной оценки сложной и неоднозначной реальности. Однако в действиях Победоносцева была своя логика. В условиях, когда страна, как ему казалось, катилась в пропасть, и в суждениях о политике, и — особенно — в действиях тех, кто был облечен властью, должны были присутствовать определенность и однозначность, создающие основу для быстрых, решительных мер. В целом все попытки обратить внимание на сложный, противоречивый характер различных явлений социальной действительности вызывали у Победоносцева глубокое подозрение в стремлении уйти от ответственности, «размыть» четкую линию политического поведения в море отвлеченных рассуждений. Лучший деятель, заявлял консерватор, «не тот, кто, смешивая цвета и оттенки, способен доказывать, что в черном есть белое и в белом черное, но тот, кто прямо и сознательно называет белое белым и черное черным»
