Здоровая природа народного мировоззрения выражалась, по мысли Победоносцева, и в том, что «простые люди» интуитивно тяготели именно к самодержавию как наиболее подходящей для них форме власти. «Все они ждут и жаждут крепкого и строгого правления и не понимают, в простоте душевной, как может быть иначе в России»>{101}, — писал Победоносцев своему бывшему ученику Александру III после его вступления на престол. Именно среди народа, подчеркивал обер-прокурор, сохраняется спасительная вера в то, что «царь всё может сделать и что от его слова преобразится лицо земли русской». Сам он, конечно, понимал, что реальная ситуация в сфере управления уже существенно изменилась, но писал об этом с глубоким сожалением: «Простые люди не знают — и хорошо, что не знают еще, — что и в среде первых лиц государства, и в собраниях, обсуждающих законы, самые простые и здравые начала встречают упорное противодействие: до того перепутались мысли о правде и неправде даже у добрых и желающих добра людей»>{102}. Так или иначе, но именно воззрения «простого народа» и составляли, в представлении Победоносцева, наиболее прочную опору самодержавного строя в России. Однако «малых сих» можно было соблазнить, пообещав им непосредственное участие в делах управления посредством институтов политической демократии. Критике этих институтов — в публицистике, письмах наследнику, а затем царю — была посвящена значительная часть усилий Победоносцева.
«Великая ложь нашего времени»
Разоблачение тотальной дефективности институтов политической демократии, принятие всех возможных мер, чтобы не допустить их внедрения в России, — эти направления деятельности имели огромное значение для Победоносцева. Он стремился всесторонне и фундаментально обосновать свои начинания в этих сферах. Российский консерватор был хорошо знаком с политической жизнью Западной Европы, где в течение всего XIX века утверждение демократических институтов сопровождала острая борьба. Победоносцев внимательно следил за западной прессой, читал выходившие на Западе сочинения по политическим вопросам, состоял в переписке с европейскими политиками и учеными, сам, как упоминалось выше, не раз бывал в европейских странах. Картины разворачивавшихся там политических катаклизмов — крушение Второй империи и борьба вокруг утверждения республики во Франции, затяжная гражданская война в Испании, противоборство государства и Церкви («Культуркампф») в Германии — давали сановному публицисту обильный материал для рас-суждений, доказывавший, с его точки зрения, деструктивную природу политических институтов, основанных на принципах демократии и секулярного (свободного от церковного влияния) государства.
