— Как бы этой ночью не пришли.
Волгин, живший легально и не имевший за собой особых грехов — он принадлежал к меньшевикам, только спросил:
— Что ты предлагаешь?
— Не открывайте дверей, пока меня не разбудите.
— Ладно. Это нетрудно.
Пятницкий лег, но, несмотря на страшную усталость, заснуть не мог. И ровно в полночь забарабанили в двери черного хода. Вскочил и мгновенно уничтожил листочек с условными знаками и адресами явок. Не одеваясь, зашлепал к дверям.
— Кто там?
— Откройте. Срочная телеграмма.
Ну, все ясно. Открыл, посторонился. В дверь ворвалась целая орава: пристав, шпики, околоточный, городовые, дворники.
Околоточный спросил, дома ли Волгин и Целикова и в каких комнатах они проживают.
Пятницкий очень вежливо ответил, показал, а сам пошел в свою комнату — дожидаться развития ночных событий. И тут увидал у себя на столе книжку — протоколы конференции боевых и военных организаций РСДРП. Его прямо оторопь взяла. Не имел он у себя такой книжки. Не лежала она на столе три минуты назад, когда он уничтожал этот самый листочек с зашифрованными явками. Откуда же она взялась? И что теперь прикажете делать? Не успел ничего решить, в комнату без стука вошли околоточный и какой-то тип. Тип сразу же к столу и хвать книгу. Теперь все ясно. Шпик к околоточному:
— Видите, какую литературу господин у себя сохраняет?
— А что такого! Она же во всех магазинах продается.
— На ней и адрес типографии стоит, — возразил околоточный.
Они ушли. Но через несколько минут вернулись.
— Где та книжка? — спросил шпик.
— Там, — Пятницкий кивнул головой в сторону полки.
— А ну тебя, братец, с твоей книжкой, — недовольно сказал околоточный. — Не то ищешь, что надо.
Ушли. Слышно было, как в соседних комнатах передвигают мебель, топочут сапожищами, на кого-то покрикивают.
Как и всегда в подобных обстоятельствах, Пятницкий пытался представить себе размеры провала. Кто и на чем «погорел»? Не приложил ли тут свою грязную лапу какой-нибудь провокатор? Не нанесен ли удар в самое сердце организации — по руководству Московского комитета?
А в соседних комнатах все еще двигали мебель, швыряли на пол какие-то тяжелые предметы, очевидно книги, громко хлопали дверьми. Под утро пришли и за ним.
В комнате Волгина — все в ней было перевернуто, как после пожара, — за столом сидел пристав с утомленным лицом давно не спавшего человека. Начался допрос. Пятницкий назвался согласно прописанному паспорту, рассказал, что приехал в Москву для того, чтобы позаниматься в Румянцевской библиотеке, и в меру, не слишком резко, выразил свое удивление и негодование по поводу учиненного у него обыска.
