— Хватит дурака-то валять, гражданин Гар, — сказал он нетерпеливо. — Нам необходимы точные сведения, а не ваши эсеровские байки. Желаю вам здравствовать… до поры до времени!
И он помчался к себе, в Совет Железнодорожного района, уверенный, что найдет какой-нибудь другой способ связи со столицей. Оказалось, что провод с Петроградом, через который Викжель был связан с Министерством путей сообщения, шел через вокзал Северной железной дороги. Ну, а там-то у Пятницкого были свои, верные люди. И вот теперь уже сам Осип, прижимая к уху телефонную трубку, вызывает для переговоров члена Викжеля, интернационалиста Хрулева.
— Здесь Пятницкий. Прошу тебя, товарищ Хрулев, информируй коротко, что у вас в Питере. Но только правду, одну только правду… Как товарищ Ленин? Председатель Совета Народных Комиссаров… Ага, значит… — И, прикрыв рукой трубку, бросает окружившим его товарищам: — Власть в наших руках… И крепко! — Затем слушает дальше. Расходятся морщины на лбу. Лицо молодеет. Улыбка трогает полные губы. Все, что рассказывает Хрулев, прямо противоположно сообщению, полученному от Гара. А когда разговор с Питером окончен, старого конспиратора озаряет неплохая идея.
— Подождите-ка, товарищи, — задумчиво говорит Пятницкий. — А что, если нам установить на прямом проводе свой пост. Перехватчика. И чтобы слушать круглые сутки. А? Технически это возможно?
И прямой провод с Петроградом «оседлан» большевиками. С этой минуты все переговоры Московского бюро Викжеля с Петроградом взяты под неусыпный контроль. Мало этого, Ярославский вокзал начинает перехват всех телеграфных сношений полковника Рябцева со ставкой начальника штаба верховного главнокомандующего Духонина, с командующим Западным фронтом генералом Валуевым и другими.
Отныне Московский Военно-революционный комитет оказывается в курсе всех шагов, предпринимаемых врагами Советов извне Москвы.
Организовав нечто вроде первой службы разведки ВРК, Пятницкий поспешил в Московский Совет, чтобы рассказать товарищам о подлинном положении дел в Петрограде. Он был заряжен бодростью. Ему казалось, что эти добрые вести из столицы сразу же излечат излишне осторожных людей от неверия в собственные силы. Но в генерал-губернаторском особняке по-прежнему все чего-то ждали. Ногин находился в Кремле, где вел переговоры с Рябцевым и Рудневым. Как протекали эти переговоры, никто толком не знал. Из районов беспрерывно звонили по телефону и настойчиво требовали указаний. Отряды Красной гвардии и солдаты, перешедшие на сторону революции, рвались в бой. И всякий раз их пыл охлаждался директивой ждать и воздерживаться от активных действий.
