Экстренное заседание состоялось. Принято было категорическое постановление о прекращении переговоров, и дан наказ ВРК начать решительные боевые действия.
Уходили драгоценные часы. Противник оправился от шока и начал концентрировать силы, охраняющие «законный порядок». Под председательством городского головы Руднева создан был так называемый Комитет общественной безопасности с далеко идущими задачами — с помощью офицеров и юнкеров начать вооруженную борьбу против Советов.
И еще одно совместное заседание. На этот раз — из наличных членов Партийного центра и большевистской части ВРК. И вновь длительный спор: наступать на Думу или продолжать переговоры с Рудневым. Девять из четырнадцати присутствующих на заседании поднимают руку за продолжение переговоров…
Уходят, безвозвратно уходят часы, в которые уже могла бы быть решена судьба Москвы. Ногин ведет переговоры с Рудневым, тот произносит выспренние речи о «спасении революции», а в то же время его единомышленник Рябцев исподволь наращивает силы и разрабатывает план военных операций по подавлению «большевистского путча».
Пятницкий, Владимирский, Усиевич ясно понимают, что Вандея поднимает голову, что переговоры выгодны только противной стороне и что, наконец, нерешительность Военно-революционного комитета вызывает гнев и негодование среди рабочих и солдат районов. Но что могут сделать оказавшиеся в меньшинстве по отношению к товарищам, занявшим, если называть вещи своими именами, капитулянтскую позицию?! Они убеждают, уговаривают, доказывают, но в ответ слышат все то же: у нас еще мало сил, нам нужна передышка, надо сделать все, чтобы избежать «большой крови».
И вот уже 27 октября утром по Москве распространяется слух о падении Совета Народных Комиссаров и о полной победе Керенского в Петрограде. Распространители слухов — эсеры и меньшевики, заседающие в Думе.
Для того чтобы опровергнуть эти лживые сведения, имеющие только одну цель — ослабить боевой дух тех, кто идет за большевиками, Пятницкий отправился в Московское бюро Викжеля: он решил попытаться вызвать к телефону кого-нибудь из Совета Народных Комиссаров или Питерского Военно-революционного комитета. Но член Викжеля, правый эсер Гар высокомерно заявил, что пользоваться прямым проводом со столицей имеют право только члены Викжеля.
— Сейчас я соединюсь с Петроградом и передам вам совершенно объективную информацию о событиях, которые там происходят.
И он действительно стал говорить с кем-то по телефону, называя его милостивым государем, многозначительно хмыкая и делая бесконечные паузы. Сведения, поступающие таким путем, оказались настолько «объективными», что Пятницкий прервал разговор энергично и решительно.
