Наконец я вышел на улицу и замкнул калитку на ключ. Остаток ночи я решил провести у своего уже упомянутого приятеля и, направляясь к его дому, поравнялся с тем, где проживала моя дама (он находился через два дома от нашего). Двери там были раскрыты, и какие-то люди перетаскивали мебель и утварь в дом на противоположной стороне улицы. Я подумал, не воры ли это, — трудно было поверить, что в такой час хозяева затеяли перебираться на другую квартиру. Остановив первого попавшегося, я спросил, что они делают. То был слуга, он сразу признал во мне соседа и ответил:
— Я вижу, дон Гарсиа, из-за этих празднеств в Йепесе ваша милость и не знает, какая беда приключилась с моими госпожами. В тот самый вечер, как вы уехали, одна из наших служанок сдуру оставила горящую свечу в неположенном месте, и в доме начался пожар. Натворил он таких бед, что пока дом не отстроят, нам придется жить вон в том, напротив, — вот мы и перетаскиваем туда наши пожитки, уцелевшие от огня. Видать, ваша милость и к себе домой не заглянула, не то вы знали бы и об этом происшествии, и о том, что у вас в доме нынче гости — обе мои госпожи, старая и молодая, — сдается мне, их даже поместили в вашей комнате. Родители вашей милости, как люди благородные и близкие наши соседи, почли для себя обидою, чтобы мои госпожи искали себе приюта где-нибудь в другом месте. После пожара минуло уже два дня, и мы хотим, чтобы госпожи наши, когда встанут, могли перейти на новое жилье, а потому, как изволите видеть, и хлопочем, не смыкая глаз, наводим там порядок.
Тут я понял, какими судьбами очутилась в нашем доме та, что стала счастливой находкой для моей любви, и окончательно удостоверился, кто владычица моих дум. Стараясь изобразить на лице, что огорчен скорбной вестью, в душе я возблагодарил пожар, ставший виновником моего блаженства.
Я простился со слугой, наказав не говорить, что меня видели. Я, мол, вернулся в Толедо за некими дамами, приглашенными на празднество, домой не заходил, намерен вместе с ними тотчас же ехать в Йепес и вовсе не желал бы, чтобы родители узнали о моих похождениях. Слуга обещал молчать, я поспешил к приятелю, которого застал на пороге его дома, — он как раз отправлялся навстречу мне, очень обрадованный, что не придется ехать в лазарет. Наши опасения, сказал он мне, были напрасными, кара за поединок нам не грозит — только что из Йепеса приехал его слуга, собственными глазами видевший, как обоих неудачливых игроков арестовал гнавшийся за ними из Мадрида альгвасил
