Их десятый сдал всего два экзамена, и больше учеников уже не называли мальчиками и девочками. Они были бойцами трудового фронта. Рыли траншеи. А вскоре она простилась с матерью и ушла в действующую армию. Телеграфистка авиационных частей сержант Герасимова воевала под Москвой, под родным Воронежем, под Ленинградом, закончила войну в Берлине. Всякое было на войне. Однажды под Ленинградом их, девушек-телеграфисток, поставили охранять склад. Ее пост был дальним, вокруг лес, ветер раскачивает деревья, а ей все кажется, что кто-то крадется. А когда услышала в ночной тишине шаги — это шла смена, — не выдержала, закричала: «Мама!» От нервного напряжения бывали приступы куриной слепоты. Они были совсем девочки тогда, Тася и ее подруги.
Хорошим солдатом была Таисия Герасимова: ее ратные подвиги отмечены многими боевыми медалями. Двадцати лет встретила победу. И сразу домой, к маме. И сразу вопрос: что делать? Хотелось учиться, в будущем видела себя учительницей, но надо было работать, помогать матери. Позвала ее к себе в Краснокамск сестра. Вот так, случайно, оказалась Тася Герасимова в городе на Каме. Первое время удивляло название города — Краснокамск. Потом поняла: все на Западном Урале так или иначе связано с Камой. Вот и Краснокамск стоит на Каме и пошел-то от бумкомбината, а бумкомбинат лесом питается, что идет по Каме. Красота здесь неописуемая, сосны как в сказке…
Комсомолка, она прежде всего пришла в горком комсомола. И ее направили в детскую комнату милиции.
— Было трудно, — вспоминает Таисия Андреевна, — и не только потому, что время было нелегкое, многие семьи остались без кормильцев, горя хлебнули и дети, и взрослые. Работать было трудно потому, что одна была. Поначалу никакой связи ни с кем. И поняла я: один в поле не воин. Обратилась в горком комсомола, в горком партии, в школы. Сейчас контакты у меня самые тесные. Успех любой работы в единении, ну, а нашей — еще и в доброте. По-моему, доброта и есть главное в нашей работе… А меня однажды бывший подопечный упрекнул: все, говорит, у вас хорошо, да вот только очень вы добрая. Тогда уже он совсем взрослый был, рабочий человек, в армию собирался, а я вспомнила его таким, каким первый раз встретила, после побега из дому…
Немытый, обросший, наверное, голодный — вон как смотрит на хлеб с колбасой. Лицо напряженное, замкнутое. Не первое «путешествие», знает: нотации будут читать. Таисия Андреевна провела легкой рукой по мальчишеской голове.
