Товарищ милиция | страница 55
«Может быть, этот еще одумается, отбудет наказание и выправится? — думал тогда Валентин Яковлевич, глядя на удрученное лицо арестованного. — А те трое? Шольман и Локотов — стяжатели. Сообразительные и неглупые люди, и тем наиболее опасные для общества. Хорошо, что они на время обезврежены. А потом? Трудно пока думать о внутренней, духовной их перестройке… А Разгонов? — И вновь вспоминаются Валентину Яковлевичу бессчетные часы бесед, в течение которых стремился он натолкнуть этого непутевого человека на мысль о том, что так жить, как живет Разгонов, нельзя. — Трудно поверить, что исправится. Нетверд. С кем встретится, выйдя на волю? Куда, в какую сторону понесут его шальные ветры?»
Горечь остается от раздумий. Но Коневских ни в чем не может упрекнуть себя. Под давлением неоспоримых доказательств подсудимые признали свою вину. Следствие было проведено тщательно, человечно; узлы распутаны добросовестно и умело. Все учтено, все принято во внимание.
Дело Локотова и компании прошло не без последствий. Умно поступило управление, предложив строгую проверку людей на ответственных должностях завода, отпуск пил лишь по разнарядкам министерства, внезапные ревизии на заводе…
Утро. Валентин Яковлевич быстро поднимается по лестнице, идет по знакомому коридору, входит к себе. В девять тридцать каждодневная оперативка. Еще полчаса до начала. Руки уже тянутся коснуться субботних записей.
Конечно, начальнику следственного отделения необязательно самому вести расследование: под его началом подчиненные, их работа под неослабным его вниманием, он отвечает за все следственное отделение. Приходится спрашивать, помогать, подсказывать — забот хватает.
Дверь отворяется. Ясно, Нечаев пожаловал. Значит, есть важный вопрос. Этого следователя уважает Валентин Яковлевич: молодой, лишь несколько лет в отделении, но очень способный и перспективный работник.
Заходят сотрудники, уже заканчивающие другое расследование. А после оперативки, когда только-только, казалось бы, взяться за свое, — вновь и вновь встречи с сотрудниками, рассмотрение сложных ситуаций, коллективное решение непредвиденных задач.
В пятнадцать часов — как быстро летит время! — вызов к начальству. В пятнадцать тридцать — поездка в прокуратуру. В шестнадцать десять — еще раз к начальству. В шестнадцать двадцать Коневских выкладывает наконец на стол листы, заполненные в субботу, и погружается в новое дело. Все, что непричастно к этому делу, мгновенно отходит на задний план. Семнадцать часов. Еще десять, пять минут — и все будет просмотрено. Намечен бегло план на завтра, дома, перед сном, он будет уточнен.