У нас особое задание | страница 111
«Все наши ребята получили профессии и живут самостоятельно. Мы с женой живем в довольствии, в хорошей двухкомнатной квартире. Мы счастливы, потому что живем в единой советской семье и любим нашу Родину. Так мы воспитывали и своих детей».
Когда я начал работать над этой книгой, родители Даниила Жарко прислали мне его последнее письмо.
«Дорогие мои папа и мама!
Представился случай направить вам весточку. Пока могу вас обрадовать только тем, что дерусь с врагами нашей родины не хуже других. Папа! Будем считать, что я от тебя принял боевую эстафету и пронесу ее честно, как положено советскому патриоту. Крепко целую вас, мои родные.
Ваш сын Даниил».
Они прожили мало, но сделали много для счастья настоящего и будущего поколений. Они внесли в героическую летопись Ленинского комсомола самый большой вклад — свою жизнь.
Храбрость на войне — это победа, смерть для врагов. Трусость — позор и унижение. Я всегда буду помнить последние слова Вани Плаксина: «Смотрите, как умирают комсомольцы!»
И новому поколению молодежи мне хочется сказать: «Смотрите, не ошибитесь в выборе жизненного пути, берегите честь советского человека, крепите могущество нашей великой Родины, готовьтесь достойно принять эстафету от старшего поколения».
ЗАСАДА В БЕЛОВЕЖСКОЙ ПУЩЕ
По решению командования дивизия шла в Беловежскую пущу. Там, в лесных деревнях мы рассчитывали укрыться на некоторое время от немцев, дать людям отдых, подлечить раненых и получить подкрепление с Большой земли. Однако сделать это нам не удалось.
Форсированным маршем мы подошли к деревне Рожковка и с боем заняли ее. Рядом виднелась деревня Пашуки, где засели гитлеровцы. Попытки партизан выбить их оттуда не увенчались успехом. Подразделения дивизии вели жестокие арьергардные бои. Противник, окопавшийся в Пашуках, и не пытался наступать. Немцы обстреливали из минометов единственную проселочную дорогу и мостик, ведущий в Беловежскую пущу.
Еще было светло, когда часть дивизии во главе с заместителем командира по политчасти Мыколой Москаленко начала втягиваться в лес. Я ехал на одной повозке с Москаленко. Мы были на мостике, когда в десяти метрах от нас глубоко зарылся в трясину снаряд. Взрыв подобно гейзеру высоко взметнул тучи грязи. Осколки, видно, потеряли силу и не могли вырваться из трясины.
Обстрел дороги усилился. Били минометы из Пашуков.
Итак, мы с частью дивизии оказались в Беловежской пуще. Странная тишина вызвала подозрения.
— Что-то не то, — сказал Москаленко. — На войне так не бывает. Не нравится мне эта тишина! Не должно быть сейчас тишины.
