…Шел упорный бой. Каратели подтянули новые силы и отрезали путь к отступлению. Оставался единственный путь — болото, которое считалось трудно проходимым. Бреславский и Плаксин попали под пулеметную очередь. Двое гитлеровцев короткими перебежками двинулись к партизанам, с другой стороны полз к ним Бережной. Временами он отрывался от земли, тщательно целился и стрелял. Он видел, как Бреславский приставил к виску пистолет. Это был его последний выстрел. Гитлеровцы усилили огонь. Справа по ним били пулемет Тыртышного и автомат Омельчика. Бережной, прижимаясь к земле, полз к Плаксину и Бреславскому. Ему оставалось не более пятнадцати метров, когда Плаксин, обливаясь кровью, попытался встать на ноги.
— Ваня, ложись, — крикнул Бережной.
Плаксин не ответил. В его руках была граната. Шатаясь, он крикнул:
— Эй вы, фашистская мразь, трусы, смотрите, как умирают комсомольцы!
Раздался взрыв.
Он сделал несколько шагов и упал на Бреславского. Бережной подполз к товарищам, чтобы взять оружие и патроны, но их автоматы и лежавшие на земле кассеты были пусты.
Раздалась команда Ильи Рыбалко:
— Отходите влево, прикроем.
Он и Даниил Жарко, широко расставив ноги, поливали карателей огнем из автоматов. Не выдержав, фашисты отошли к деревне Трухановичи.
Шальная пуля угодила в Жарко. К нему подбежал Рыбалко.
— Даник, держись за меня, — сказал он, — пока немцы опомнятся — успеем уйти.
— Не нужно, — ответил Жарко. — Ухо-ди-те…
Гитлеровцы снова поднялись в атаку. Разведчики краем болота вышли на хутор, и в обход села Смоляница ночью подошли к шоссе Ружана — Пружаны. Шоссе освещалось прожекторами, на нем патрулировали танки и бронемашины. Все-таки перед рассветом разведчикам удалось пересечь шоссе и выйти в Ружанскую пущу. Здесь они встретили белорусских партизан под командованием Героя Советского Союза Тихомирова и группу ковпаковцев под командованием Бычкова.
Вместе с партизанами Белоруссии разведчики опергруппы приняли участие в ряде операций. Совершив пятисоткилометровый самостоятельный рейд, они 16 мая пришли в дивизию, штаб которой дислоцировался в селе Большой Рожин…
У меня хранится письмо отца Николая Бреславского Ивана Федоровича и матери Степаниды Никитовны.
Живут они в Киргизии, в совхозе «Джанги-Пахта». Там они вырастили и воспитали пятерых сыновей и двух дочерей. С юношеских лет Иван Федорович и Степанида Никитовна работали у помещиков и кулаков на Украине, мечтали о хорошей жизни. Иван Федорович пишет:
