Первая ария была Сарджины, кавальере Сальери, со скрипкой и клавикордами. Мне она показалась скучной. После нее Каталани спела арию Цингарелли «Ombra adorata, aspetta» («Обожаемая тень, подожди» [ит.]) очень грациозную баркаролу. «О pescatore dell’onde» («Рыбак и волны» [ит.]) я нашла очень красивой. Под конец она спела тосканскую песню: «La placida campagna»[181] («Тихая местность» [ит.]), самую лучшую из всего, что она пела. Синьор Кавос сказал нам, что хотя у Каталани голос уже не свежий, но она поет со вкусом и мастерством. Голос Б.[182] красивее, но она только ученица. Синьора Каталани – примадонна. Перед тем как начинать петь, она всякий раз говорила: «Если Ваши Величества разрешите, я спою то-то». Потом она спросила, поем ли мы и может ли она прослушать нас. Мы вышли на средину зала, встали в два хора, как в церкви, и спросили, что нам спеть. Императрица сказала: «Мой любимый хор Бортнянского и Fugato Галуппи»[183].
М-me Каталани спросила, сколько лет Б., так как она дает тон; Каталани восхищалась ее голосом. Она также сказала: «Это необыкновенно, что они поют так верно без клавикордов и в четыре голоса. Сколько лет этой девице?» Maman Брейткопф ответила: «Шестнадцать с половиной лет, она в старшем классе».
Младшие (3-го и 4-го отделения, где были дети 6 и 7 лет) тоже одни пропели вечернюю молитву, и очень хорошо. Их поцеловали. Императрица была очень довольна, потому что мы отличились в Fugato, а оно очень трудно. Все наши учителя были приглашены, и аббат де Лош[184], и отец Наумов. Государь разговаривал с ними, спрашивал, любим ли мы физику, катехизис и священную историю. Все классные дамы были в голубых шелковых платьях (форма Екатерининского института). Француженки были приглашены также: мадам де Нагель с Капитолиной, Софи де Вальмон, Дальгейм, Розали де Мейлан, m-lle де Вальш, m-lle де ля Будри, г-н и г-жа де Парис[185]. Все восхищались голосами Давыдовых-Грамон[186].
Затем Императрица-Мать подозвала нас «неразлучных» (то есть Стефанию и меня) и Александрину Эйлер и представила нас Государю, Государыне, Великому Князю Николаю Павловичу и Великой Княгине. Государь спросил Стефанию:
– Есть у вас известия от вашей матушки?
Она ответила:
– Нет, maman ничего не пишет, но я видела Л. (опекун молодой Радзивилл), он сказал, что maman здорова и путешествует очень далеко[187].
Государь спросил ее:
– А вам хорошо здесь? С кем вы дружнее всех?
Стефания ответила:
– Да! Мне очень весело, а больше всех я люблю Сашетт.
