Я схватила Карен за руку, и мы помчались наверх собирать мои вещи. Я прислушивалась к напряженной тишине в доме, ожидая, что эта тишина вот-вот взорвется.
***
- Мне нравится здесь, - прошептала я на ухо Карен, когда мы устроились под пледом на ее просторной кровати. Вся комната была оформлена в кремовых и ярко-желтых тонах, даже фотография отца Карен героя вьетнамской войны, стояла на комоде в кремовой рамке. - Здесь нет ничего розового.
Карен, в байковой ночной рубашке, придвинулась поближе ко мне. Осенью днем в горах еще могло быть тепло, но ночи уже стали холодными.
- Если бы ты не была белой девочкой, то могла бы приходить ко мне чаще. Люди не стали бы ничего говорить.
- А мне бы хотелось, чтобы ты оставалась на ночь в Марбл-холле со мной. Никто не осмелится сказать ничего плохого про гостей моей бабушки.
Карен фыркнула, давая понять, что у меня слишком упрощенный взгляд на мир, потом вздохнула:
- Хорошо бы мы были сестрами!
- Мне бы тоже этого хотелось. - Я взяла ее за руку. - Мы не были бы такими, как моя бабушка и Клара. Мы бы любили друг друга.
- Только люди нам бы этого не позволили. Я чернокожая, Дарл.
Это слово повисло в тишине, словно зловещий призрак. Карен произнесла его так просто, словно оно не имело большой силы. Но даже мы не могли избежать его влияния. Я посмотрела на полосатые стены, на желтоватое кружево занавесок, на кремовую рамку фотографии чернокожего отца Карен, гордо смотрящего на нас в медовом свете ночника.
- Какая разница, что говорят люди.
- Ты просто не знаешь, как они обзывают меня и бабушку, когда мы выходим куда-нибудь без миссис Хардигри.
- Не может быть! Сван никогда им этого не позволит!
- Не здесь, не в нашем городке. Но когда мы с бабушкой ездим в Эшвилл... Леди глазеют на нас в магазинах. Однажды, клянусь тебе, я своими ушами слышала, как одна из них сказала: "Вы только посмотрите на этих разодетых черномазых". А когда мы остановились на бензоколонке, служащий сказал моей бабушке: "У тебя, должно быть, очень богатая хозяйка, раз она разрешает своим неграм ездить на такой хорошей машине". И так все время, Дарл. Вот почему мы с бабушкой никогда не ездим далеко одни.
- Обещаю, что я всегда буду защищать тебя.
Карен фыркнула:
- Я не хочу, чтобы ты меня защищала, дурочка. И потом; ты же не сможешь делать это вечно. Остальной мир не такой, как Бернт-Стенд.
У меня заныло сердце. Для чего мне власть и деньги, если я не могу защитить тех, кого люблю больше всех на свете?
