Другой Брежнев | страница 62



Первой целью Брежнева в эти годы стало восстановление разрушенного войной. Это считалось делом почти религиозным: ведь в заводах, домнах, шахтах, плотинах в те годы видели нечто вроде храмов. Их возводили примерно с таким же старанием, как в 90-е годы православный храм Христа Спасителя. В Запорожье таким «храмом» был завод «Запорожсталь», в Днепропетровске — Днепрогэс, в Казахстане — вся целина. По замечанию Брежнева, там предстояло распахать «площадь, превышающую размеры всей Англии».

Стиль работы Леонида Ильича оставался прежним. «Он располагал к себе с первого взгляда, — писала Любовь Брежнева, — с первой улыбки. Мне редко приходилось встречать людей с подобной подкупающей простотой и сердечностью… Артистичный, с легкой походкой и быстрый на улыбку, оптимист и балагур, он умел каким-то таинственным образом организовывать людей на трудовые подвиги, и никто никогда на него при этом не обижался. Ему удавалось из приказов делать просьбу».

«Бороться надо не с теми, кто рассказывает анекдоты». В мемуарах Брежнева приводятся слова, которыми его похвалили при назначении в 1950 году: «Руку он имеет твердую…»

Однако в следующих строчках идея «твердой руки» от имени автора ясно и недвусмысленно осуждается. Показную твердость склонен проявлять тот, кто «чувствует в глубине души свою слабость». «Я вообще никогда не был сторонником грубого, крикливого, или, как его еще называют, «волевого», метода руководства. Если человек напуган, он ответственности на себя не возьмет».

И, надо сказать, о Брежневе действительно всегда шла слава как о мягком, добром, «либеральном» руководителе. Он не любил, по его выражению, «насыпать мешок выговоров». «Я по натуре своей человек либеральный, — говорил он в 1969 году. — Стремлюсь сохранить людей, не обидеть их». Еще в довоенном Днепропетровске Леонида Ильича прозвали Балериной. Дело было не только в легкой походке будущего главы государства, но и в стиле работы. Его коллеги имели в виду, что им «может крутить и вертеть любой, кто хочет». А сам Леонид Ильич однажды заметил своему помощнику А. Александрову-Агентову: «Ты не смотри, Андрей, что я такой мягкий. Если надо, я так дам, что не знаю, как тот, кому я дал, а сам я после этого три дня больной». Он умел быть последовательным и даже жестким в этой мягкости.

Иногда мягкость Брежнева проявлялась в самых неожиданных обстоятельствах. Генерал КГБ Филипп Бобков вспоминал: «Рассказывают о таком факте. Еще в его бытность секретарем обкома партии к нему пришли согласовывать вопрос об аресте какого-то человека за распространение антисоветских анекдотов. Брежнев потребовал выяснить, что это были за анекдоты и каким образом «антисоветчик» распространял их. Оказалось, один анекдот он рассказал в очереди за молоком, а второй — во время скандала в булочной, где продавали несвежий хлеб».