Брежнев получил и один из исторических орденов — орден Богдана Хмельницкого. Эту награду давали участникам освобождения Украины (надпись на ордене была сделана на украинском языке). Всего орденом наградили около семи тысяч человек.
«Для работы много, для девок мало». Многие сослуживцы полковника Брежнева вспоминали, что к подчиненным он относился довольно мягко, доброжелательно. И наставлял их в том же духе. Так, служивший вместе с ним Михаил Лукьянов вспоминал одно совещание 1942 года: «Леонид Ильич сказал, что нужно быть по-военному требовательным, но не допускать грубости в обращении с солдатами. У нас в войсках замечательные люди, закончил он, и мы обязательно победим».
Артист Е. Матвеев пересказывал рассказ своего коллеги по фамилии Агеев:
— Я служил в Восемнадцатой армии под началом Леонида Ильича. И вот однажды мы пришли с приятелем к начальнику политотдела Брежневу с предложением съездить в Сочи. Он спросил: «Зачем?» Мы, конечно, то да се, мол, надо проверить работу наших госпиталей… «Сколько надо?» — спросил он. Мы говорим: «Ну, два дня». А он: «Для работы двух дней много, а для девок мало. Просите три!»
Агеев сохранил пожелтевшую бумажку с подписью будущего главы государства. «Агеев, по-мальчишески покраснев, ткнул пальцем в справку:
— Гляди — три! Поверь, мужик вот такой. — Он поднял большой палец кверху».
Любопытно, что сдержанность Брежнев сохранял не только в спокойной, но и в крайней, отчаянной обстановке. Так было во время описанного выше ночного боя возле деревни Ставище. Его сослуживец Алексей Копенкин вспоминал эту ночь: «Слышались стоны раненых. Вдруг кто-то из бойцов пронзительно закричал: «Надо уходить! Всем тут будет конец». На этот крик вскинулся молоденький лейтенант: «Молчать! Пристрелю! Кто струсил?! Ни шагу назад!» Неожиданно прозвучал спокойный голос Брежнева: “Спрячьте пистолет, лейтенант!”»
В мемуарах генсека этот эпизод сильно смягчен, об угрозе расстрела ничего не упомянуто:
«Раздался испуганный голос из темноты:
— Надо отходить!
— Замолчи, трус! — крикнул лейтенант».
Брежнев «успокоил лейтенанта»…
По рассказам, мягко и уважительно Леонид Ильич относился и к мирным жителям европейских стран, в которые вступила Красная армия. В декабре 1944 года в Словакии он некоторое время прожил в доме семьи Штилиха. Однажды предоставил свой генеральский джип, чтобы хозяин дома смог съездить проведать родственников. «Когда дед вернулся, — писал позднее Петер Штилиха, — Брежнев вышел его встретить:
