Вторая неделя декабря
Вчера прибыл курьер из Берлина с очередными указаниями от верховного командования и рассказал, что в нашей столице произошло сражение между правительственными войсками и спартаковцами, которых можно назвать немецкими большевиками. Более двадцати человек погибло.
А сегодня ко мне неожиданно явился курьер польского министерства иностранных дел и объявил, что Польша прерывает дипломатические отношения с Германией и наше посольство должно покинуть Варшаву немедленно. Это было официальное сообщение, а за закрытой дверью курьер открыл истинную причину нашего стремительного изгнания — Пилсудский просил лично передать мне, что моя жизнь сейчас в Варшаве в опасности и правительство не может обеспечить мне надежную охрану.
Весь день мы паковали бумаги. А наутро нам выделили пульман для посольского штата, грузовой вагон для отправки имущества и вагон с вооруженной охраной. И мы отбыли в Берлин — путь был довольно сложный, окольными дорогами. Мы расстались с дружественной польской охраной на границе и в конце концов прибыли домой живыми и здоровыми.
Когда я направился к себе домой с вокзала, то невольно оказался в большой толпе — это была колонна наших солдат, только что вернувшихся из Украины. У всех были счастливые измученные лица, многие плакали. Уличная толпа пела, плясала и осыпала их цветами.
На меня никто не обратил внимания.
Юзеф Пилсудский — основатель независимой Польской Республики. Одной из главных его заслуг считается невероятная победа Польского легиона над Красной армией Тухачевского в Варшавской битве во время польско-советской войны 1920 года. Разгром Красной армии дал Пилсудскому возможность объявить Польшу независимой республикой, более столетия стонавшую под игом Российской империи. Эта республика — так называемая Вторая Речь Посполитая — просуществовала до 1939 года, когда ее полюбовно разделили между собой коммунистическая Россия и нацистская Германия. Увы, в 1939 году Пилсудского уже не было!
Лу так сосредоточенно укутывала розовые кусты на зиму, что не заметила, как к ней, крадучись, подошла Маришка и спросила:
— Почему ты плачешь, мами Лу?
— Что ты выдумала! — вспыхнула Лу. — Ты же знаешь, я никогда не плачу!
— Это ты только так говоришь, а сама плачешь — у тебя слезы блестят на щеках.
Лу не нашлась, что ответить — Маришка давно уже не была пухлой маленькой девочкой, которую так сладко было тискать и прижимать к груди. Ей уже минуло семнадцать, она стала тоненькая и востроглазая, и от нее трудно было скрыть и непрошеные слезы, и оправданную печаль.
