Вот, на экране, улыбаясь, говорит мужчина. Над ним надпись «Новости». У него такое выражение лица, словно задался целью именно старушку убедить в том, что говорит истинную правду. Но она не может его слышать. Вот он, очевидно закончив фразу, чуть-чуть придвинулся вперед, направил на старушку твердый взгляд и очаровательно улыбнулся. Ни печали, ни задумчивости нет в его глазах. В его глазах читается лишь то, что те несколько мгновений, пока он не исчезнет с экрана, он должен замереть и удержать на лице выражение лица. Он испаряется и появляется цех, где расплавленная сталь льется в огромные ковши. Стоят двое, оба в одинаковых касках, только видно, что один из них только что нахлобучил свою каску, но одет как гость, а его собеседник в робе, промасленной и блестящей. Одетый с иголочки сует микрофон тому, что в робе. И тот, что в робе, поворачивает свое утомленное лицо. Потом говорит, уставившись в пол. Этот кивает, поддакивает, даже как бы торопит собеседника, заранее зная, что тот собирается сказать. Затем и он, одетый с иголочки, поворачивается к нам. Он говорит вдохновенно. Но и этот, как и сидевший намедни под «Новостями», подозревает, что старушка не слышит его.
Старушке в наследство достались только этот граммофон и кресло. Остальная утварь сгорела при пожаре именья дяди. Но только что это за граммофон! Он называется «Лондонская собачка». Такому названию он обязан эмблеме, вправленной в корпус: изображению собачки у граммофонной трубы с надписью «His masterli voice» (его мастерское звучание) старой фирмы, существующей до сих пор — RCA-Victor. Граммофон старушки произведен в начале века. Корпус у него из синей карельской березы, уголки инкрустированы медью, труба раскрашена семью цветами радуги в природной последовательности и сверху покрыта лаком. Лак теперь уже мелко потрескался, напоминая старую живопись. В комплект входит и стульчик, тоже из карельской березы. И большинство пластинок у старушки фирмы RCA-Victor. Как давно они крутятся под иглой, тем более, что граммофон у нее постоянно работает, но пластинки и по сей день не износились, не утратили своего мастерского звучания. Сам граммофон до сегодняшнего дня работал без починки. Но не будем спешить с прошедшим временем. Работает… Чуть было не сказал: как часы. Если нам хочется отметить хорошую работу, сравниваем с часами, словно часы — самые преданные из всех предметов, когда-либо служивших человеку. Я и старушка не согласны с этим: мы оба недолюбливаем часы.
