– Когда наступили лихие 40-е, я служил адьютантом у министра обороны Эстонии, – начал свой рассказ Харью Рихардович Лессер.
Много лет прошло после окончания Великой Отечественной войны. Мы втроем – Харью Рихардович, дядя Аркадий и я – сидели в пивной на углу Среднего проспекта Васильевского острова и 16-й линии. Сидели потому, что сказали Элле, моей жене, что будем в 16.00, а слет офицеров Ленинградского фронта, на который приехали Лессер и Келло, завершился раньше. Нам нужно было больше часа где-то ждать, поскольку эстонцы наотрез отказались прийти к нам домой до назначенного часа.
– Однажды под вечер меня вызвал министр, – рассказывал Лессер. – «Харью, – сказал он, – я ничего не понимаю, видно, совсем рехнулся. Меня сегодня утром вызвал президент и ошарашил новостью, что к нам придут советские войска, что их нужно гостеприимно встретить и разместить в казармах. Я уже попытался дать поручение двум старшим офицерам, но они категорически отказались, считая это предательством Родины. Вот я и решил поручить тебе встретить и разместить “гостей” из Советского Союза». Я был потрясен: принять гостей из страны, к которой мы относились всегда враждебно, – таких заданий мне не доводилось выполнять, – продолжал Харью Рихардович, – я стал готовиться к приему «гостей», когда меня снова вызвал министр: «Харью, теперь всё ясно. Меня пригласил Констинтин[1] и сообщил, что ему звонил Гитлер и сказал, что ввод Красной Армии в Эстонию, Латвию и Литву – это явление временное, надо подождать около года, тогда “всё прояснится”, и Эстония снова станет свободной. В этом ей поможет Германия. Так что действуй, как сказано». Последние слова относились и к министру, и ко мне.
– Помню, – продолжал Харью Рихардович, – высадившиеся в порту моряки были отутюжены, хорошо выбриты, вежливы. Я их разместил по казармам и пошел встречать других. Война застала меня на летних сборах в Вярске, я командовал артиллерийским дивизионом: пушки и ящики со снарядами были на конной тяге. Нас включили в артиллерийскую часть Красной Армии.
Перемены чувствовались: солдаты в эстонской армии привыкли есть картошку с салакой или свининой, а тут каша с подсолнечным маслом. Солдаты отказались есть. Я попробовал и сказал, что это очень вкусно. Тогда солдаты вдруг «поумнели», то есть поняли, что ничего из «прошлого» у них не будет. Мы вступили в бой где-то на эстонской территории, но скоро перестали стрелять, потому что кончился боезапас. Раздался звонок: «Почему не стреляете?» Я ответил: «Снаряды кончились»
