.
Через несколько дней после исхода Гроссман посетил имение Льва Толстого, расположенное примерно в 120 милях к югу от Москвы. Он стоял во дворе перед домом и размышлял о параллелях между тем, что он видел на дорогах вокруг Орла, и сценой из «Войны и мира», где княгиня Марья бежит из своего имения, скрываясь от французов, когда на крыльце появилась внучка Толстого Софья Андреевна. Она сказала Гроссману, что пришла спасти документы своего деда. Они немного поговорили, затем прошли через сад Толстого. Над головой пролетели немецкие бомбардировщики. Самолеты на мгновение зависли в необъятном русском небе, а затем повернули на север, в сторону Вязьмы.
За два дня до начала операции «Тайфун» в московском аэропорту приземлились четыре самолета «Дуглас DC-3». Сопровождавшие истребители отделились от группы, двери самолетов открылись, и два высокопоставленных англо-американских делегата Московской конференции вышли под лучи полуденного солнца. Делегацию США возглавлял Аверелл Гарриман, выпускник Гротона и Йеля, преуспевающий банкир и железнодорожный магнат. Гарриман, как и многие представители его класса в то время, занялся государственной деятельностью из благородных соображений и желания находиться в центре событий. Он начал политическую деятельность в 1930-х годах в качестве члена Национальной администрации восстановления, а на момент прибытия в Москву координировал программу ленд-лиза. Коллеги считали Гарримана рассудительным человеком, умелым организатором и амбициозным политиком.
Лидер британской делегации лорд Бивербрук, урожденный Макс Эйткен, был десятым сыном небогатого канадского министра. За исключением титула, в Бивербруке не было ничего примечательного. Величайший медиамагнат своего поколения напоминал крайне несимпатичного гнома. Он одевался как лондонский букмекер, имел репутацию обманщика и был одержим властью. Бивербрук использовал «Дейли экспресс», жемчужину своей газетной империи, чтобы проворачивать свои делишки – столь же разнообразные, как и его обещания. В 1930-х годах «Дейли экспресс», на тот момент самая продаваемая газета в мире, была ярой сторонницей политики умиротворения. Теперь газеты Бивербрука столь же горячо поддерживали помощь Советскому Союзу. Черчилль, обладавший чисто деловым подходом к англо-советским отношениям, был готов терпеть энтузиазм своего старого друга по отношению к Сталину, но лишь до определенного момента. Накануне Московской конференции он напомнил Бивербруку: «Вы должны будете не только помочь в формировании плана оказания помощи СССР, но и получить гарантии, что в этом процессе мы не прольем ни единой капли крови. А если вам ударит в голову местная атмосфера, пощады от меня не ждите». Энтузиазм Бивербрука относительно России беспокоил и Гарримана. «Б., похоже, готов передать русским все американское вооружение и технику, независимо от того, что в этом случае потеряет Британия», – написал он в своем дневнике.
