Ощущение болезни – глубоко субъективное переживание уже хотя бы потому, что боль – весьма своеобразный феномен. По сути – это эмоционально окрашенный сигнал о разрушениях в организме. И, казалось бы, все люди должны чувствовать его если не одинаково, то схожим образом. Но «хотя – как заметил А. Кассиль в своей книге «Наука о боли» – у нас нет никаких оснований считать, что люди, оглашающие своими криками своды больничных палат и поля сражений, чувствуют боль иначе, чем мужественно переживающие страдания», с фактами приходится считаться. В частности, как заметил Ч. Ломброзо, каторжники отличаются поразительным равнодушием к физическим страданиям. А В. Чалидзе, описывая нравы уголовной России, приводит тому яркие свидетельства. Да и долготерпение юродивых (Василий Блаженный ходил нагой зимой и летом) не вызывает сомнений. А когда речь заходит о современных людях, которые, как правило, не дожидаются появления боли, чтобы обратиться к врачу, а считают себя больными на стадии предвестников заболевания («идут на прием не за три месяца до смерти, как предки, а за два года до начала настоящей болезни»), субъективный момент еще заметнее. То же и с детьми. Родители некоторых детей готовы бить тревогу при малейшем недомогании, тогда как беспризорники живут в условиях, казалось бы, совершенно неприемлемых не только для нормальной, но и для обычной жизни. К этому остается добавить еще один фактор – ощущение болезни ребенка педагогом, который хочет списать на нее проблемы воспитания. Над детьми нависает угроза педагогической дискриминации. В лучшем случае, перспектива перевода в коррекционное или реабилитационное подразделение без достаточных оснований.
Чувство болезни – один из самых коварных феноменов, с которым приходится иметь дело. Речь идет о тревоге без соответствующего ощущения. В самой общей форме его можно представить себе как сигнал, возникающий на путях регуляции функций. Такое бывает, например, когда дефицит кислорода в мышце сердца задолго до появления боли вызывает страх смерти. Последний, не будучи связан с каким-то конкретным ощущением, окрашивает эмоционально все мироощущение в целом. Нередко человек настойчиво (и ошибочно) ищет причины нового чувства в обстоятельствах жизни, делая окружающих заложниками своих тягостных предчувствий. Еще заметнее этот феномен, когда в структурах среднего мозга, управляющим тонусом вегетативной жизни организма, появляется очаг возбуждения, посылающий необусловленные жизненной ситуации импульсы. Образно говоря, вверх идет поток нервной энергии панического (неосмысленного) страха, а вниз – некоординированные команды на мобилизацию, что выглядит как «вегетативный криз» (затруднение дыхания, спазм сосудов, потливость, тошнота и т. п.). Человек не находит себе места, ему кажется, что он на пороге смерти. И это повторяется, даже если он прекрасно знает по опыту, что так называемый «диэнцефальный криз» длится недолго (несколько десятков минут) и проходит без особых последствий. У детей такие состояния бывают редко, но встречаются.
