Тревожно-невротический склад дает о себе знать несколько позже, когда наступает время деятельности. Сфера обитания расширяется, неизвестного становится больше, нужно в чем-то полагаться на себя. Соответственно возрастают риски, вернее, чувство риска от среды, где не все четко воспринимается. Дети предпочитают держаться родителей. Инициатива же выглядит робкой и неумелой. С годами у «домашних сидельцев» зависимость от взрослых приобретает более сложные очертания, но стержень – освоено то, что осмыслено, а того, что требует интуитивного включения лучше избегать – остается. Когда же внутренние или внешние источники спонтанности подталкивают к освоению жизненного пространства, вынуждая отрываться от гарантов безопасности, очень вероятно и ожидаемо появление ипохондрических демонстраций. Расстройства питания, кожные высыпания, аллергические симптомы «на нервной почве» встречаются у младших школьников из числа тех, у кого восприятие мира недостаточно четкое, довольно часто. В дальнейшем лучшим компенсатором выступает семейная ориентация социальных предпочтений. Насильственное «выталкивание в жизнь» только усиливает психическую напряженность.
Психастеническую неясность самосозерцания, по-видимому, тоже можно заметить в достаточно раннем возрасте, но сама по себе она дает о себе знать сравнительно поздно. Когда человеку становится доступна рефлексия. В отрочестве, когда приходится воевать за социальные статусы, она выглядит как повышенная стеснительность, а в полной мере проступает у подростков, когда навязчивости входят в круг привычных отклонений и в дальнейшей жизни закрепляются как черта характера.
Следуя клинической логике, полагалось бы каждый вариант рассмотреть отдельно через призму ненадлежащего воспитания, но в этом нет необходимости по логике педагогической. В детстве такая сепарация доступна лишь на бумаге. В жизни все так смешивается, что лучше взять какой-то обобщающий термин для обозначения главного – психического напряжения в обыденных обстоятельствах. Мы остановились на «невропатии». Это понятие в психопатологии, психологии и физиологии высшей нервной деятельности интерпретируют с разных позиций. Но нас оно устраивает в том значении, которое мы предложили.
Педагогическая депривация, воспринимаемая как равнодушная строгость, оставляет детские перцептивные сомнения неразрешенными. Он остается с ними один на один, так как не в состоянии не только объяснить, но и понять происходящее. Это служит неиссякаемым источником психического напряжения. В общении с такого склада детьми нужен интуитивный такт, чего и недостает педагогически ограниченным родителям и формалистам-воспитателям. Начальная школа лишь добавляет неуверенности в себе. Постепенно гаснущая надежда на понимание со стороны близких и окружающих неуклонно смещает жизненную активность в сферу воображения. Субъективная значимость избранных фантазией предметов и отношений отрывается от их общепринятых смыслов. Игрушки, а затем книги и животные занимают все больше места в мироощущении взрослеющего ребенка. Ведущий паттерн – ожидание от мира нечуткости и бестактности (которые пришли на смену страха наказания) доминирует в личностном строительстве. Он формирует стремление к идеальному в воображаемом мире (под аккомпанемент упреков в непонятливости и упрямстве). Побуждает создавать и закреплять смысловые барьеры, а драйв к собственным представлениям о смыслах бытия искажает представления о мире. Когда же приходит время формировать собственный социум (личные привязанности, семья, круг общения), невропатичные люди, воспитанные в условиях педагогической депривации, предлагают своим избранникам такие модели, вписаться в которые нормальным людям, как правило, не удается. На фоне этих разочарований возникает и крепнет психологическая защита, выражающаяся в готовности признать свою никчемность при сохранении внутренней самобытности и высокой самооценки. Смирившись с тем, что окружающие не поймут и не вникнут в их сомнения и предчувствия, «грубо забитые» невропаты, чьи тревоги и опасения по мере взросления смещаются в направлении тревожно-невротической ипохондричности и психастенических навязчивых страхов, все глубже уходят в мистическое («
