Иначе воспринимающие (невропатичные)
Специфика восприятия достаточно хорошо описана в патопсихологии взрослых людей, когда: а) нечеткость картины мира вызывает тревожно-невротические предчувствия; б) неясность эмоциональной окраски отношений (эмпатийная и аффилиативная) лежит в основе сенситивности; в) расплывчатость самовосприятия (на стыке эмотивного и когнитивного) выливается в психастеническую акцентуацию характера. Детям в этом смысле уделяется меньше внимания, хотя многие проблемы воспитания «пускают корни» именно в перцептивное пространство. При том, что вся возрастная психология считает узнавание важнейшей предпосылкой личностного развития «со-знания», как иногда акцентируют внимание авторы работ по педагогике. Возможно, из-за того, что информационная неопределенность и вызванная ей напряженность понимаются как некий неизбежный фон, с которым нужно считаться в принципе, а на деталях и частностях можно не заострять внимания. Однако для нашего изложения они имеют вполне определенную ценность.
В младенчестве на первом плане, естественно, восприятие социальное. Еще не будучи дифференцировано как собственное переживание (осознанное ощущение), оно предстает как эмпатия в чистом (эмоциональном) виде. И если именно здесь слабое звено, ребенок оказывается в очень трудной ситуации. Когда, образно говоря, не удается отличить улыбку от оскала, страх давит с большой силой. Достаточно представить себе, как мы, взрослые люди, бываем озабочены, угнетены и подавлены, когда не уверены, что ясно разобрались в отношении к нам со стороны окружающих, которые влияют на нашу судьбу, чтобы (умножив на количество прожитых лет) понять и почувствовать, что происходит в душе ребенка. В крайних случаях такой страх выливается в так называемый ранний детский аутизм, когда ребенок одушевляет вещи и отталкивает от себя людей. Когда отклонение не столь заметно, проблемы общения выглядят как капризное упрямство, неумение выразить свои намерения. Особенно это заметно в начальной школе, где нельзя отсидеться в углу, как в детском саду. Зачастую по этой причине детей зачисляют в трудновоспитуемые из-за «неполноценности» (на родителей свалить ответственность нет оснований) и стараются «списать со счетов» под любым предлогом. В практике нашего центра педагогической реабилитации мы собирали по одному второгоднику первого класса от школы (всего 20 школ района) из числа самых «трудных» по мнению учителей. Все дети были именно с такого рода отклонениями. Первое полугодие их приходилось обучать общению (отставив учебные стандарты на потом). Когда же они привыкали жить не только сами по себе и при обращении к другим не кричать, щипаться, плеваться, а говорить нормально, уже второе полугодие шло в обычном режиме. В дальнейшем (как это бывает у детей с менее выраженными отклонениями) характер отличался застенчивостью, ранимостью, обидчивостью, а личность – склонностью придавать внутренним смыслам поведения больше, чем они этого стоили, но все это не выходило за рамки акцентуаций характера.
