Г-н М. вообще сомневается насчет национальности Кармен: слишком красива для цыганки; этот пункт его почему-то сильно тревожит.
«– Так, значит, вы мавританка или…
Я запнулся, не смея сказать: еврейка».
Самое поразительное – что сомневается и дон Хосе. Его последние слова:
«Бедное дитя. Это калес виноваты в том, что воспитали ее так».
И это как раз гипотеза № 2. Плоская теория среды. Кармен такая, потому что она – дочь мафии. Ученица Гарсиа Кривого. Воспитана в понятиях криминального мира. По ним и живет. Не верь, не бойся, не проси. Мы не созданы сажать капусту. И – умри ты сегодня, а я завтра.
(С поправкой для дона Хосе: «Сначала я, потом ты. Я знаю, что так должно случиться».)
№ 3: Кармен – такая, какой бывает самка человека, когда в ней выходит из строя программа «идеальный раб» с опциями «кротость» и «верность». Про что и эпиграф: Всякая женщина – зло; но дважды бывает хорошей – / Или на ложе любви, или на смертном одре. Короче и грубей: вполне безопасна, только когда лежит. В остальных ситуациях возможен сбой: она овладевает инициативой – и все вокруг погибают.
И № 4: она – демон; суккуб. «Кармен» – как гофмановский «Песочный человек», как гоголевский «Портрет» – история про дьявола.
Обладающего, как известно, свойствами муравейника и пролитой ртути. Как легион разновидных монад с огромными глазами.
Дон Хосе и Кармен оба так думают.
Эта бедная девочка внушила этому бедному мальчику, что, если ее не убить, она уйдет к себе, в ад, и унесет в зубах его душу.
Мериме, разумеется, не верит во все эти глупости, но ему-то что. Была бы проза.
Какой смысл придумывать историю, не имеющую смысла? Наверное, тот, что в таком виде она ну совершенно ничем не отличается от любой непридуманной. (Мериме был, все в курсе, чрезвычайно удачливый мистификатор. Производитель самого лучшего славянского фольклора, например.)
Смысла нет, раз люди смертны и безумны.
Смысла нет, – но человеческая речь иногда доходит до идеальной чистоты звука. Как правило, это бывает, когда говорящий смертельно устал.
«– Я тебя прошу, – сказал я ей, – образумься. Послушай! Все прошлое позабыто. А между тем ты же знаешь, что ты меня погубила: ради тебя я стал вором и убийцей. Кармен! Моя Кармен! Дай мне спасти тебя и самому спастись с тобой.
– Хосе, – ответила она, – ты требуешь от меня невозможного. Я тебя больше не люблю; а ты меня еще любишь и поэтому хочешь убить меня. Я бы могла опять солгать тебе; но мне лень это делать. Между нами все кончено».
