Иль целомудрия обет дала? – догадывается Бенволио.
Ромео ничего не остается, кроме как подтвердить:
– Я заживо убит ее обетом!
А и нужна-то эта Розалина едва ли не только (но все-таки не только) для того, чтобы Р. и Дж. встретились. Причем не в церкви, где нельзя ни заговорить, ни дотронуться. Значит, на балу, больше негде. Но с какой стати наш безутешный поплетется туда, где танцуют?
Как миленький поплетется (дав себя уговорить), раз там будет она.
(Как подогнать шар поближе к другому шару? Толкнув его третьим, то есть битком, так называемым желтым.)
А откуда он узнает, что она там будет?
Из списка приглашенных.
А список-то как ему подсунуть?
Легко. Капулет вручит его кому-нибудь из неграмотных слуг (наверное, есть и грамотные, но всех не упомнишь, правда?): найди вот этих всех господ и передай, что я буду рад видеть их у себя нынче вечером.
Слуга, естественно, обратится за консультацией к первому грамотному встречному. Первым встречным, само собой, окажется Ромео.
И всё. Калитка мышеловки приподнялась, пахнуло приманкой: добро пожаловать, мышонок, милости просим!
Некоторые подробности не сходятся. Некоторые мелочи.
a) Дать обет целомудрия – не то же самое, что дать зарок избегать сексуальных контактов. Статус другой. Мысль, что никто из переводчиков не знал разницы, – отметаю. (Какой, однако, дворницкий глагол. Правда, на нем верхом – иллирийский гусар.) Дала обет – означает: приняла постриг. Поступила в монастырь. Но, извините, монахинь – даже и послушниц – на вечеринки не зовут. И они не танцуют. А домогаться их – неприлично и немножко непорядочно, что ли, хотя забавно.
b) Капулет записал: «моя прекрасная племянница Розалина». Стало быть, она тоже из этого клана, из этой семьи, просто-напросто кузина Джулиэт и Тибальта!
Неплохая, казалось бы, мотивировка ее поведения с Ромео. (А насчет обета – наверняка вранье, не важно чье.) Но даже не рассматривается. Не приходит в голову ни Шекспиру, ни Ромео. Никаких таких отчаянных возгласов, типа: ай-а-ай, ну надо же! Кто бы мог подумать? Is she a Capulet?
Т. Л., желая помочь Шекспиру скрыть неувязку, вместо «она» пишет: «дочь». Как если бы Ромео полагал, что племянницу клеить допустимо хоть чью; а вот связаться с дочкой ее же дяди – может выйти боком:
Дочь Капулетти!
Так в долг врагу вся жизнь моя дана.
Должен признаться, эта строчка меня злит. Достали эти конфронтационные существительные. Врага, врагу, с врагом, о враге. Вражда, вражды, вражду. И прилагательные тоже: злейший, лютый, смертельный.
