В третьей трагедии («Юлий Цезарь»), в девятой («Кориолан»), в десятой («Тимон Афинский») главная причина неудач – та, что жизнь вообще не рассчитана на людей большого размера. Сапиенсы типичные, сбившись в стаю, с энтузиазмом роют им могилы и загоняют туда, как мамонтов.
Само собой, коварства хоть отбавляй и в исторических хрониках Шекспира. В комедиях тоже, но там оно – в виде, скажем, лукавства – применяется в мирных целях. Есть и сложный случай: с подлецом прощенным («Мера за меру»), и особо сложный: когда воплощением свирепого коварства выставлен простак, а за победу справедливости выдана пародия на правосудие («Венецианский купец»). Я сказал бы, что это пьесы нечестные; наука предпочитает термин «проблемные».
Ну вот. А «Ромео и Джульетта» – трагедия по хронологическому порядку вторая. (Года через полтора после «Тита Андроника», тремя годами раньше, чем «Юлий Цезарь».) И в ней как будто ничего этого нет! Ни капли ничьего коварства! Неудача нетерпеливых молодоженов никем не подстроена. Никто не желает им зла, не жаждет погубить. Как же вышло, что они погибают?
А вот и посмотрим.
39
Начать действие с массовой драки. Скоротечной (продолжительность – по вкусу режиссера), без жертв и разрушений, – только чтобы зритель не волновался: заплатил не за фуфло – кровь непременно прольется, и много, и скоро. Трагедия же.
Хотя разговаривающие на сцене, буквально все, – молоды и на вид здоровы. Старухе Капулет, например – не больше 25: говорит, в возрасте Джулиэт «давно уж» была ее матерью. К человеку, женившемуся на ней – 11- или 12-летней, – стоило бы приглядеться внимательней, – но как бы там ни было, старику Капулету максимум лет 45. И старику Монтекки навряд ли намного больше. Меркуцио, Бенволио, Тибальт, Ромео, Парис – вообще юнцы. Возраст девочки четко обозначен – неоднократно оглашен и обсужден. Как на рынке. Короче, ни у кого нет причины скончаться в самое ближайшее. Кроме как у Ромео.
Но сказано: трагедия – значит трагедия. Как если бы автор заключил пари с театральной тусовкой всего мира – ставлю полный сбор от спектакля против цены собрания сочинений: шестеро из тех, кто перед вами расхаживает и разглагольствует, через пять дней будут мертвы. Предположим (и, между прочим, не ошибемся), на сцене воскресное утро, – нет возражений, леди и джентльмены? Так вот – шесть трупов к утру пятницы.
Что там бормочет Кормилица: у девочки совсем скоро, через две недели – день рождения? В Петров день – то есть 1 августа, так? Не доживет, не беспокойтесь. Никогда, никогда не исполнится, бедной, четырнадцать лет. И если нынче действительно 18 июля, ей придется (как положено – и не стоит делать вид, будто вы не в курсе) покончить с собой не поздней июля 23-го. Ромео – того же числа, компания гарантирует.
