Эту тираду, впрочем, произносит не Фитцджеральд, а Ник Каррауэй, которому отведена в романе роль не только рассказчика, но и морального компаса, – кажется, что без его морального суждения роман не мог бы осуществиться. Нику положено быть тем камнем, на котором строится идейная конструкция романа, – но что если Ник окажется не камнем, а зыбкой болотистой или песчаной подушкой? Так обнажается первый слой иронии Фитцджеральда. Ник называет себя «осторожным человеком», но осторожность может означать сдержанность и порядочность, а может и нерешительность. Это может означать то, что мы по-русски называем «сидеть сразу на двух стульях» – уже не нерешительность, а моральный трюк.
Ник рассказывает про свою состоятельную и известную на Среднем Западе семью и сообщает, что, хотя традиция говорит, что семья принадлежит линии, идущей от герцога Баклю, реальным ее основателем был брат его деда, который приехал сюда в 1851 году, откупился от воинской повинности, послав другого человека воевать вместо себя на фронтах гражданской войны, а сам основал дело по оптовой торговле скобяными изделиями, которое продолжил отец Ника. «Мне говорили, что я похож на внучатого дядю», – меланхолично замечает Ник, говоря, что на портрете дядя изображен человеком с довольно угрожающей физиономией. Не замечаем ли мы в голосе Ника оттенок сарказма? Это правда, ничего угрожающего в нем самом. Он говорит, что решил заняться продажей облигаций, потому что почти все, кого он знал, ушли в этот бизнес, и, кажется, он действительно, что называется, порядочный молодой человек, хотя, описывая себя, он напоминает сомнамбулу. Сперва объявляет, что он один из немногих честных людей, кого знает, и немного спустя говорит, что, если бы предложение Гэтсби сделать немного денег на стороне не было так грубо, оно могло бы привести к одному из кризисов в его жизни (в этот момент он уже в подробностях знает, каким образом Гэтсби под руководством Вольфштина зарабатывает на жизнь).
Опять же его отношения с женщинами. Когда Ник решает, что любит Джордан, он объявляет, что полон внутренних правил, которые служат тормозом его плотским желаниям, – у него есть на Западе девушка, которой он пишет раз в неделю письма и подписывается «С любовью, Ник». Но внутренние тормоза не помешали ему вступить в короткую связь с девушкой из Нью-Джерси, а когда он решает наконец поцеловать Джордан, ему приходит на ум «философия» типа: «В мире есть только преследуемые, преследующие и усталые». Эта фраза – один из лучших примеров иронии Фитцджеральда, она звучит в точности как фраза подростка, в первый раз переспавшего с женщиной.
