Случилось так, что Руа сидел под водопадом
И слушал звуки голубей со скал высоких рядом.
Огонь был из былого, а время – как скала,
Расколота корнями, лишь местом гнёзд была.
Смотрел он на вершины из той тенистой ямы,
Бликуя солнца светом, пассат играл ветвями.
«Деревья гнёт пассатом, – сказал он, сомневаясь, –
И солнце светит с неба, что ж птицы разлетались?»
Он вылез к краю тени, где выступ скал видать,
Он знал, что есть тропинка, всё мог теперь узнать:
«Так что же там творится? Иль духи днём явились?
Иль племени враги напасть на нас решились?»
Долина – формой судна – вокруг борта из скал,
И словно корабля нос холм мыса выпирал.
Уже весь мыс от моря свет солнца освещал,
Он, будто подбородком залива, тень давал.
«Что это промелькнуло? Спокойно, сердце, тише!
Что в свете на мгновенье скакнуло прыткой мышью?
Неужто это воин? В накидке мощный торс?
Закинули верёвку, воздушный строят мост?»
И снова Руа видел на грани неба чёткой
Как будто духов ночи. И тут, в мгновенье ока,
Крик, пойманный дыханьем, руками заткнут рот,
Комок, в залив упавший, словно дельфин нырнёт.
Комок, сковавший ноги во все глаза смотрящего.
Больна душа у Руа, в засаде здесь сидящего,
Больна душа, томится, но мужество вскипает,
В лицо он смотрит жизни, что мимо пробегает.
И по татуировкам признал он человека:
«То Хока, вождь Ваи – врагов наших навеки,
То Хока по веревке в долину лез тайком,
Войны весь жаждой полон, отважен и силён».
И снова смотрит Руа туда, где скал отвес,
И снова видит воинов, идущих средь небес.
«Враги моего рода! – тут Руа прокричал. –
Даже у акулы достойнее оскал.
Такой набег нечестен, такой не славен план,
Никто тропой коварной не шёл в такой обман.
Вас Руа ненавидел всегда, в любой из дней,
И будет ему честью дать бой в стране своей».
И выпрямил он спину. «Ваи, вот вам сюрприз!» –
Он прокричал, и прыгнул в поток, идущий вниз,
И быстро меж камней, как трясогузка к дому,
Летит через долину сквозь валуны и волны.
