Кстати, вышло очень интересно – мы всё-таки проехали сквозь радугу! Оказывается, она одним своим разноцветным концом опиралась как раз на наш дом, между моим и Матрасовым подъездами. Выходя из машины, я заметил, что дядя Вадим стал синим, дед красным, а я позеленел. Что ж, меня такое разнообразие не удивило: к дядиной синеве я привык, деду давно следовало подрумяниться после болезни, а то, что я стал зеленее, то есть моложе, было вполне ожидаемо.
Дело в том, что меня начал мучить вопрос: что сказать маме? «Здравствуй, мама, а на нас с дедушкой сегодня дом упал, и мы чуть не погибли, а дядя Вадим нас спас». Нет, такое сказать я не смогу. Или смогу, но другими словами. «Здравствуй, мама. Ты только не волнуйся, у нас всё хорошо…». Нет, не пойдет. Говорить врачу «скорой» о том, что у тебя всё хорошо – просто невежливо. Поэтому скажу так: «Здравствуй, мама…». Э-э, ну почему сразу «здравствуй»? Желаешь этим словом человеку здоровья, и тут же рассказываешь о плохом. Странно? Странно.
Собственно говоря, а почему то, что с нами произошло, является плохим? «Здравствуй, мама, а мы дедушкин паспорт нашли! Представляешь, тот дом такой старый, что он чуть весь не упал, но мы все-равно под кроватью узелок нашли дедушкин, а дядя Вадим нам помог».
И тут за ухом как клацнет, как долбанёт! Чувствую, хоть завтра в армию, или в институт, а то и вовсе жениться – настолько я стал взрослее. А всего-то и сделал, что правильные слова подобрал.
Разумеется, радуга тут же пропала, будто стерли её.
Дядю Вадима в очередной раз поблагодарили и отправили сохнуть в одиночестве. В данном случае это было буквально, а не «сохнуть», то есть скучать. Имея таких соседей, как у дяди Вадима, скучать не приходится.
Мы же с дедом намеревались подсушиться до прихода мамы, чтобы ее расстроить только словами, без картинки. Зайдет она после работы – а мы такие сухие и веселые. И с паспортом.
Да, сначала следовало порадоваться паспорту. Радующийся человек сохнет быстрее, это было подмечено еще древними греками. У них даже приветствие было – «радуйся», то есть просыхай от слез.
Развязал дед узелок, и приготовился радоваться. Похоже, паспорт был на самом дне, а сверху дед прикопал его нейтральным грунтом, как кот какашку. Раскапывает дед узелок, и смеется.
– Чего ты так смеешься, дедусь? – спрашиваю.
– Того, что через несколько секунд стану человеком, – в тон отвечает мне дедусь.
– А что, без паспорта ты не человек? – задаю я вопрос.
