Когда меня зовут, я могу не сразу прийти. Я какое-то время соскученность накапливаю, и когда соскучиваюсь достаточно, только тогда и иду.
Дядя Вадим, видать, тоже избытком соскученности не страдал. По мне уж точно. Не открывал он долго, а когда открыл, то показал лицом всю меру своей по мне несоскученности. Увы, я не имел возможности вежливо ответить ему той же монетой.
– Дядя Вадим, – начал я, – нам с дедушкой очень ваша помощь нужна.
Это было без подготовки, чтобы как подушкой по голове. А что, он разве подготавливал меня свою древнюю колымагу толкать? Он названивал мне месяцами, угощал пряниками, водил на каток? Обещал, самое главное, за руль посадить? Или он надеялся на клиньях своих выехать?
– Какая помощь? – затупил дядя Вадим.
– Дядя Вадим, – очень вежливо сказал я, – Нам с дедушкой в одно место попасть срочно нужно, а мама на смену уехала. Вам ведь не тяжело нас с дедушкой подвезти?
Я надеялся, по простоте своей, что приличный человек хотя бы задумается. Не над тем, как подвезти, но хотя бы как вежливо отказать. Я надеялся, что он захочет остаться со мною друзьями. То есть, чтобы мы с ним остались ими. Но дядя Вадим вдруг радостно закивал, будто пытался носом пробить дыру в пространстве. Хорошо, что пространство у нас не деревянное. Он словно ждал, когда можно будет долбануть по пространству, и моя просьба дала ему разрешение.
Со стороны это смотрелось пугающе. Дядя Вадим резко бросал нос сверху вниз, потом не менее резко вскидывал клюв… ой, всю голову, конечно же… и снова ронял, как молот на наковальню. Оказалось, это он так вежливый отказ выковывал.
– Тяжело! – наконец крикнул дядя Вадим, счастливый, что может нам отказать, – Никак не могу!
Обескураживает, однако, когда с тобой так. А если этот ты – я, как в данный момент, так вообще впору и растеряться.
– Вам что, жалко… – промямлил я, и даже сам не услышал в своих словах вопроса: настолько увесистым оказался дядин отказ. Он плющил все мои грядущие просьбы, как взбесившийся каток давит только что уложенный ненадежный асфальт.
– Жалко, – сказал дядя Вадим, – еще как жалко. Мне вообще абсолютно всего жалко. Я всё жалею давать, мне даже эти слова сейчас говорить – и то жалко. Я жадный, но в этом не виноватый. У меня фекальная недостаточность, по Фрейду. Вы читали Фрейда?
Дед высунулся из-за двери и посмотрел на меня. Не сомневаюсь, что он аккуратно подслушивал. Мы с дедом переглянулись: ты Фрейда читал? Я точно не читал, а дед, если и читал, настолько дяди Вадима смутился, что наверняка забыл, что читал.
